Раневская, что вы себе позволяете?!

Доктор заявляет детям, чтобы они ожидали, мол, ему самому нужно узнать: почему профессор задерживает миссис Сэвидж. Он уходит и уводит с собой свою помощницу. Некоторые задействованные в сцене актеры (пациенты, гости) мгновенно понимают ситуацию и «предлагают свою помощь» доктору. Сцена практически пустеет…

Ясно, что актеры в панике пытаются найти Фаину Раневскую.

Зрители в недоумении, оно нарастает, это уже растерянность. Раздаются шепотки. Те, кто хорошо знал Раневскую, в ужасе думают о самом плохом: Раневской стало плохо, она упала, потеряла сознание… Потому что ни в каком ином случае она не может не выйти на сцену! Одна, две, три томительные минуты.

…Наконец радостный актер входит на сцену и объявляет, что миссис Сэвидж идет. За ним входит доктор и повторяет эти слова почти торжественно. За доктором — его помощница, и она тоже, не в силах скрыть радость, говорит не своим партнерам, а практически залу, что миссис Сэвидж идет.

Раневская появилась на сцене с глазами, мокрыми от слез. И хотя в данной ситуации заплаканное лицо миссис Сэвидж было как бы даже к месту (ее же дети хотят оставить в психушке), все в зале поняли, что слезы — самые настоящие, и они по иной, неведомой причине.

Но дальше спектакль пошел на каком-то необыкновенном подъеме. Актеры играли с небывалым воодушевлением, сама Раневская играла просто блестяще, действо на сцене то и дело прерывали аплодисменты, куда чаще обычного. В конце спектакля Раневская, которой зрители устроили настоящую овацию, принимала цветы, благодаря зрителей своей слегка смущенной, но счастливой улыбкой. Все обошлось.

Но что же случилось?

Техническая неисправность. Обычная поломка, где-то там проводок переломался-отвалился. Но в своей гримерной Раневская не могла слышать трансляцию спектакля со сцены. Она заволновалась — в чем дело, почему не начинается спектакль, что случилось?

И вдруг трансляция восстанавливается и Фаина Раневская слышит в динамике голос помощника режиссера, который спокойным голосом сообщает ей, что вот сейчас, в это мгновение она должна появиться на сцене!

Фаина Раневская вскочила в ужасе. Ее гримерная — на втором этаже, нужно спуститься по крутой лестнице, два пролета, а еще длинный коридор.

Она бежала что было сил и не могла сама поверить в то, что случилось: она приезжает всегда минимум за два часа до начала спектакля, она готовится к выходу на сцену за час до этого момента — и вот, опоздать на выход! Ей, для которой действо на сцене — превыше всего в такие минуты.

И слезы сами текли из ее глаз — она плакала от своей собственной беспомощности уже что-то изменить.

Заметим, что опоздание выхода актера на сцену не такой уж и редкий случай в театре. Всякое бывало. Но у Фаины Раневской это случилось первый и последний раз.

После этого случая она никогда не ждала в гримерной своего выхода — она была за кулисами от самого начала спектакля.

Пазл 3. «Я извинилась»

Фаина Раневская очень реально оценивала то «искусство», которое в массе своей захлестнуло театры и в особенности кино. Нет, она никогда не обвиняла самих актеров в том, что они играют в них роли преданных коммунистов, яростных агитаторов за светлое будущее и прочих… Для нее главное было — как играют. Однажды, когда ее саму обвинили в том, что, дескать, играла в спектаклях, прославляющих Сталина, она ответила: «Мы все (актеры) были уверены, что им, публике, это нужно. Мы видели их воодушевленные лица, мы видели блеск в глазах. Мы работали. Мы просто работали…»

Но она никогда не скрывала своего мнения о пустых, пропагандистских картинах, спектаклях. Конечно, она не стремилась стать этаким критиком, раздающим свои скороспелые рецензии направо и налево, но если ее спрашивали — она отвечала всегда искренне.

И вот что однажды приключилось.

Еще в тридцатые годы жена одного красного командира, который служил где-то на Дальнем Востоке, вдруг бросила клич: «Девушки — на Дальний Восток!» Скучно ей там одной стало, что ли. Не будем гадать, скорее всего, она исполняла обыкновенное партийное поручение: Дальний Восток в действительности требовал людских ресурсов, а кто ж туда добровольно поедет? Вот и родилось немыслимое по своим масштабам движение, которое уверенно направляла в нужное русло партийная верхушка. Народ двинулся на Дальний Восток — а за ним двинулись и театры: ведь нужно же было как-то развлекать всю ту публику. И сама Фаина Раневская с дрожью в теле вспоминала не одни гастроли Театра Красной Армии на край света…