Рангила. Кто-то рядом

В глазах становилось темно. Легкие разрывало изнутри. У него больше не было сил сопротивляться. Он терял сознание и последние искорки жизни. Голова откинулась на искореженное сидение, а руки безвольно опустились. Глаза закрылись сами собой, но он с облегчением успел увидеть, как Игорь поплыл наверх.

Но он уже не видел, как напарник яростно колотил руками по воде, и кричал, что есть мочи от бессилия, перемешивая слезы с речной водой. Не видел, как Славик обернулся на крик Игоря, не видел его выражение лица, когда он понял, что Дмитрий остался внизу. Не видел он и как док одной рукой схватился за сердце, а другой за край бетонного ограждения. Не видел, как Шарадин разжал пальцы, в которых сжимал телефон, в который экстренно передавал информацию в службу спасения.

Он не видел уже ничего. Холодная вода обнимала его, облегчая его боль и заглушая его страдания. Тьма намертво обвилась вокруг его сознания, высасывая последние остатки драгоценной жизни. Он должен отпустить ее. Перестать хвататься за лучики надежды, которой нет, и уже не может быть. Он умирает. И пусть будет так.

Внезапно мозг пронзила резкая боль, слепящей молнией прорезавшей все его существо, ворвавшись в сознание бешеным вихрем и взорвавшись в нем тысячей салютов:

«Не сегодня, красавчик!».

И следом на машину обрушился такой удар, что казалось, она наполовину просела в дно реки. Дмитрий просто обязан был в последний раз увидеть происходящее этого мира, прежде чем покинуть его навсегда. Он с трудом открыл глаза, в которых все уже плыло, и было почти темно. Но даже сквозь пелену смертельной вуали ему удалось увидеть чудное видение, которое стояло на коленях на капоте его машины, прислонившись рукой и лицом к лобовому стеклу и пристально всматриваясь в его лицо. И вокруг этого видения невыразимо красиво развивался ореол чего-то светящегося, а по телу расцвели красивые золотые узоры.

Ранголи. Его Объект.

Реальная, а не эфирная.

Дмитрий последним усилием поднял руку и потянулся к ней, желая в последний раз коснуться этой удивительной силы, чтобы навсегда унести с собой в своей памяти.

На этом жизнь оставила его.

«– Нет, ты не угадал, приятель! Так просто ты не уйдешь! – свирепствовала она, увидев, как последний цветной лучик погас в Разноцветном.

Он уже остывал и она его почти не различала. Нужно действовать быстро и незамедлительно. Согнув руки в локтях, она резко выпрямила их, сверкая острыми лезвиями из сверхпрочного сплава, который не оставил ни одного шанса машине Разноцветного. Она раскурочила ее за считанные секунды, яростно расшвыривая в разные стороны обломки металла и запчастей.

И вот она добралась до него. Холодного и безжизненного.

– Это не конец, красавчик! Это не конец! – упрямо думала она, пока вытаскивала его из того, что осталось от машины.

– Ты будешь жить! Без вариантов!

Но он уже не дышал. И нужно было что-то с этим делать. И делать прямо сейчас. И прямо здесь. Резким движением она притянула его к себе, обняла обеими руками, приблизила свое лицо к его и сомкнула свои губы с его безжизненными, вдыхая в его легкие живительный воздух.

Вдох. Они закружились в прозрачной воде, медленно поднимаясь к поверхности. Ее волосы, руки, ноги обвились вокруг него, светясь зеленым исцеляющим светом, залечивая все переломы и разрывы.

– Ты должен жить! – твердила она про себя, прижимаясь к нему губами. – Ты должен жить!

Вдох. Первый цветной лучик разукрасил его тело. А следом второй и третий.

– Разноцветный! – звала она его, проникая в каждую его клеточку. – Разноцветный!

Они кружились и кружились, создавая вокруг себя вихрь новой жизни. Но он все еще не двигался.

– Очнись! – приказала она.

Вдох. И он очнулся. А затем крепко обнял ее. Прижал к себе всем телом и страстно впился губами в ее губы – мягкие и податливые.

С ума сойти!»

Вдох. Дмитрию показалось, что он попал в рай. Первые несколько секунд он был в этом совершенно уверен. Он точно помнил, что умер, и когда вдруг мир начал расцветать вокруг него, он был убежден, в том, что, несмотря на все свои грешки на земле, Бог все-таки сжалился над ним и отправил в рай. И далеко не сразу он понял, что рай имеет материальную форму с пленительными женскими округлостями, длинными ногами и чувственными губами со вкусом розы и клубники. И все это прямо сейчас обвивалось вокруг него.

Охренеть!

Вдох. Ему понадобилось некоторое время, чтобы переварить происходящее и понять, откуда у него воздух. Он открыл глаза и увидел ее. Так близко. И так доступно. Без барьеров и преград. Он зачаровано смотрел на ее закрытые глаза, которые были обрамлены длинными ресницами. На высокий лоб, на котором светился золотой узорный ободок, на губы, которые дали ему возвращение к жизни.

«Очнись», – рявкнула она.

И он очнулся. Оторвал себя от созерцания чуда, которое кружило его в водах городской реки.