Раннее христианство и переселение душ

По правилам игры (а это старая философская игрушка: «Критянин сказал: все критяне лжецы») немногие логические цепи, еще сохранившиеся в головах оккультистов, здесь должны окончательно перегореть. А в самом деле: ну как можно опровергнуть такой аргумент?! Кто тут говорил, что Иоанн Предтеча забыл, что он был Илией? А я вот, напротив, как раз вспомнил, что раньше я был Рерихом!

Если же говорить об «эзотерическом» аргументе всерьез, то нельзя не заметить, что при его обсуждении прежде всего возникает недоумение: а по какой же причине идея реинкарнации должна быть закрытой? Что «эзотерического» в этой идее? Идея переселения душ с огромным энтузиазмом во все века воспринималась европейцами — в отличие от Индии, все религии которой стонут от морока бесконечных перевоплощений и ищут способы выскочить из колеса сансары.

Где и кого в дохристианской Европе преследовали за проповедь реинкарнации? Тогда почему же ее надо было делать тайной? Или ее прятали не от полиции, а от невежественных масс [383]? А почему? Что в этой идее такого, что делало бы ее неприятной и неприемлемой для этих самых «масс»? Она как раз очень понятна и даже способна оказать нравственное воздействие.

Здесь я должен резко выступить против мифа, созданного самой христианской литературой. Языческий мир Римской империи не был так уж страшен, как иногда кажется. Расхожее мнение полагает, что христиан преследовали «за проповедь любви». Но в той Империи за проповедь любви никого не убивали. В ней каждому народу и человеку дозволялось иметь любые религиозные убеждения (при минимуме внешнего уважения к официальному культу). В ней не преследовали философов. В ней никто не испытывал аллергии против проповеди восточных культов на Западе.

Идея переселения душ и связанные с ней кармические концепции, которых не было в классических религиях Средиземноморья (в том числе в Греции и Риме), спокойно и открыто проповедовалась несколькими философами и поэтами — и это не вызывало никаких репрессий.

Христиан же преследовали и ненавидели. Философы и императоры, языческая толпа и иудеи, жречество и сатирики [384]. Языческий собеседник Минуция Феликса так определил то, что казалось ему наиболее абсурдным в христианской проповеди: «Двукратная нелепость и сугубое безумие — возвещать гибель небу и звездам, которые мы оставляем такими же, какими застали, а себе, умершим, сгинувшим, которые как родимся, так и погибаем, обещать вечную жизнь!» (Октавий. 11). В самом деле — языческая идея вечности Космоса явно отрицается Библией. Мир создан во времени и мир исчезнет со временем (когда «времени уже не будет» — Откр. 10, 6). А Бог и люди пребудут в Вечности. Это ровно противоположно рериховской Агни Йоге, утверждающей вечность космической «материи», но отрицающей бессмертие человеческой личности.

Новозаветные тексты также ясно высвечивают пункты несогласия христиан и язычников. Прежде всего это — проповедь «Христа распятого — для Иудеев соблазн, а для Еллинов безумие» (1 Кор. 1, 23) и проповедь воскресения плоти. Когда ап. Павел проповедовал в Афинах — насмешки начались, едва только он начал говорить о воскресении Христа. Идея страдающего Бога, ставшего человеком, умершего и в теле же Воскресшего и тем спасшего людей, — именно эта основная весть Евангелия была неприемлема ни для философов, ни для толпы.

Если бы апостолы были теософами, им не пришлось бы умирать за проповедь Евангелия. Те же доктрины, которые действительно исповедовали оккультизм, ни его, ни свою веру в реинкарнацию не скрывали. И распространялись вполне успешно. Церковь боролась с гностицизмом — а элиты, да и массы были готовы принять и космические «иерархии», и перевоплощения — все, кроме самого Богочеловечества Христа.

В тех постулатах, которые современные «эзотерики» пытаются выдать за «тайное учение Христа», нет ничего такого, что не могло бы быть радостно принято языческим миром. Оккультизм всегда был довольно ходким рыночным товаром. Апостолы были бы обречены на успех, если бы составили какую-нибудь «Тайную Доктрину» с кармой, астралом и ярмарочным изобилием «эонов». Если бы христиане приняли модную в философских кругах идею реинкарнации, они триумфально и быстро вошли бы в римский истеблишмент.

Нет, не «корысть» [385], и не стремление к «защите от толпы» понуждали христиан мученического века дистанцироваться от обиходного оккультизма поздней Римской империи. Их вера действительно была — «другой», «новым учением» (по признанию как язычников — Деян. 17, 19, так и иудеев — Мк. 1, 27).

Богословы Древней Церкви прекрасно знали реинкарнационную философию и сознательно выбрали иное учение. Они убегали от оккультизма, а сегодня нас уверяют, что именно его-то древние христиане бережно хранили и лелеяли в катакомбах!

Я признаю существование таких религиозных организаций, у которых есть два учения: экзотерическое и эзотерическое. Действительно, есть такие религиозные структуры, в которых учение, проповедуемое среди «посвященных», ровно противоположно тому учению, что вывешено на дверях. Они называются сектами.