Ранневизантийский город (Антиохия в IV веке)

Те экономические и политические причины, которые объединяли рабовладельцев в единую городскую гражданскую общину, породили и определенную политическую идеологию, призванную сплачивать идейно этот гражданский коллектив, укреплять его политическое единство. Его идеологически оформлял полисный патриотизм, который объединял всех граждан вокруг городской общины, накладывая на них определенные морально-политические обязанности по отношению к полису, в свою очередь, гарантируя известную защиту их прав всем гражданским коллективом. Для рассматриваемого периода нельзя недооценивать значения этой античной полисной политической идеологии. С того момента, как рабовладельческий полис перестал быть самостоятельным городом-государством, государственная организация тем не менее не заменила полисной, а лишь дополнила ее. В политической идеологии полисный патриотизм был дополнен общегосударственным, имперским патриотизмом. Однако при всем развитии имперского патриотизма, нашедшем свое выражение в распространении и укреплении императорских или единых общеимперских культов, нельзя переоценивать его реальное значение. В период ранней империи ограничение муниципального самоуправления не настолько снижало его общественно-политическое значение, как это представляется некоторым исследователям, склонным переоценивать "подавление" муниципальной деятельности государством. В действительности на долю имперской власти в большей мере падало общее регулирование политической жизни гражданских общин в интересах рабовладельцев, нежели ее подавление. Рабовладельческое общество жило жизнью городских гражданских общин, сознающих необходимость объединения и целиком преодолевших стремление к своей политической независимости, но· не утративших своего самостоятельного значения. Как отмечал В. С. Сергеев, империя до IV в. была по своему характеру "союзом городов" и "городских территорий". Так она и воспринималась современниками.2 Для Либания императорская власть и в IV в. была "золотой цепью", связующей города (XI, 129). Уже тот факт, что нивелировка положения различных городских общин, и то во многих отношениях формальная, была произведена лишь при Диоклетиане, говорит о том, что до этого времени они и юридически признавались самостоятельными политическими элементами государства.

Причины этого, как мы показали выше, крылись в социально-политическом значении городской гражданской общины. До тех пор пока важнейшие задачи поддержания рабовладельческих отношений обеспечивались полисом, античная полисная идеология, полисный патриотизм должны были оставаться важнейшей идеологической силой, а имперский патриотизм не мог приобрести главенствующего характера. Такое значение он мог приобрести лишь в эпоху разложения рабовладельческих отношений, в период глубокого их упадка, когда с обеднением и разорением основной массы мелких и средних рабовладельцев абсолютное большинство гражданского населения города утрачивало не только полисный, но и вообще всякий патриотизм. Несколько же выросшая, но численно сравнительно небольшая прослойка крупнейших землевладельцев и рабовладельцев, терявших по мере развития колоната заинтересованность в поддержке полисного коллектива, способная сама осуществлять многие ранее и ей необходимые его прежние функции, а, следовательно, также утратившая полисный патриотизм, но заинтересованная в поддержке государства, все теснее сплачивалась вокруг него под знаменем имперского патриотизма.

Судя по Либанию, и в IV в. гражданство города сохраняло большое реальное политическое значение. Для каждого из граждан города его родиной была не империя, не отдельная ее область, а город. Прежде всего он был гражданином своего города. Как видно из Либания, даже сознание более широкой, чем полис, территориальной общности (сириец, каппадокиец и т. д. - не в этническом, а территориальном смысле) ощущалось очень слабо, преимущественно в связи с деятельностью ?????? (Liban, XV, 10, 52; XI, 8, 138, 148; II, 66; LVII, 49). Общеимперское гражданство, введенное Каракаллой столетие назад, и в IV в., по сравнению с городским, еще рассматривалось как нечто в известной степени внешнее. О нем наши источники упоминают преимущественно тогда, когда речь заходит о варварах, с целью подчеркнуть отличие "ромеев" от варваров. Либаний никогда не называет Римскую империю отечеством (??????). Этот термин он применяет к Антиохии (XIX, 2). Империя же - это "римская власть" (? ???????? ????), нечто в известной мере внешнее по отношению к городу. Даже Иоанн Златоуст во второй половине IV в. писал, что империя "состоит из городов" (MPG, 49, 312). Каждый гражданин являлся прежде всего гражданином своего города и лишь во вторую очередь - гражданином империи. Быть гражданином своего города - его основная задача внутри империи и только во внешних делах торговых, военных, дипломатических он выступал как ???????.