Ранняя история нацизма. Борьба за власть

Г. Штрассер представляет для историка германского фашизма особый интерес. Он был одним из наиболее ранних приверженцев нацистской партии и возглавлял ее группу в одном из городов Баварии — Ландсхуте. Был весьма энергичен и в первые годы пользовался безусловной поддержкой Гитлера. Но в дальнейшем, особенно после «пивного путча», когда Штрассер превратился в самостоятельную силу и был избран в баварский ландтаг и в рейхстаг (а Гитлер находился в тюрьме), их отношения осложнились, что в конечном счете привело Штрассера к гибели от рук единомышленников.

Гитлер оставался в крепости до 20 декабря. Но правящие круги Баварии уже в начале ноября приняли решение о его освобождении. В беседе с вюртембергским посланником министр-президент Гельд и старый доброжелатель фюрера министр юстиции Гюртнер стремились обосновать это столь позднее освобождение тем, будто Гитлер все более теряет влияние, «его имя почти не вспоминают более». Поводом для выполнения их намерения явились выборы в рейхстаг, которые, как уже было сказано, принесли фашистам поражение. Выпуская Гитлера, правители Баварии избавлялись от нареканий со стороны националистов; несмотря на предупреждения (одно из них приводилось выше), Гельд и его коллеги считали, что «при усиливающемся развале движения фёлькише не следует более ожидать какой-либо опасности с их стороны». О возможности выслать Гитлера больше не вспоминали.

«Приобретением» нацизма за время пребывания фюрера в крепости был первый том книги «Майн кампф». Гитлер диктовал его Гессу (печатавшему на машинке, любезно предоставленной начальником крепости), расхаживая по комнате и говоря о чем угодно: о своей жизни, Вильгельме II, архитектуре, внешней политике, пропаганде, Вагнере, социал-демократии, воспитании и, конечно, о евреях. Главной отличительной чертой этого произведения была кровожадность, сочетавшаяся с безудержной демагогией, беззастенчивой саморекламой, оплевыванием всего светлого и прогрессивного, что было в истории (фюрер — без всяких на то оснований — считал себя знатоком ее) и в современной действительности. Это касалось в первую очередь Советской России, которую он объявил территорией для германской колонизации.

Намечая в самые первые годы существования партии цели будущей германской экспансии после перехода власти в руки нацистов, Гитлер ориентировался на отвоевание бывших германских колоний в Африке, перешедших в результате Первой мировой войны в руки держав Антанты. Но после появления в руководстве партии Розенберга (и Шойбнер-Рихтера) эта ориентировка была отброшена и объектом будущей экспансии стала Советская Россия. Здесь в принципе не было ничего нового, ибо немецкий лозунг — «Дранг нах Остен» насчитывал уже не одно столетие, но его нацистский вариант, как показало будущее, придал ему гораздо больший размах и невиданную жесткость. Под влиянием немцев из Прибалтики фашистские главари разрабатывали планы захвата территории СССР. А когда положение в Советской России после введения НЭПа стало меняться к лучшему, Гитлер игнорировал это, продолжая свои инсинуации, порожденные не только идеологическими соображениями, — российские просторы, природные богатства России всегда были предметом черной зависти Гитлера и его единомышленников, неспособных так построить жизнь своей страны, чтобы не прибегать к агрессии по отношению к другим странам и народам, к захватам, порабощению и истреблению их населения. Реализация захватнических замыслов происходила в более поздние времена, но соответствующие намерения возникли уже в самые первые годы существования НСДАП; планы захватов вчерне складывались уже тогда.

Несомненным диссонансом этой общепринятой среди нацистов позиции послужила статья, которую 22 октября 1925 г. Г.Штрассер опубликовал в «Фёлькишер беобахтер» под заголовком «Мы и Россия». Штрассер исходил из того, что главная задача, которая стоит перед Германией, — это освободиться от оков, наложенных на нее Версальским договором, и ее решению следует подчинить все остальное. И с теми странами, которые поддерживают Германию в этом стремлении, следует поддерживать дружеские отношения. К ним принадлежит Россия, поэтому, писал Штрассер, «Россия — наш союзник, и преступлением перед будущим Германии является не учитывать это! Россия имеет право управляться, как ей заблагорассудится, — это касается только русских и никого более!» Подобная концепция была откровенным вызовом официальному курсу НСДАП в данном вопросе и позиции, которую занимал по отношению к Советской стране лично Гитлер.