Ранняя история нацизма. Борьба за власть

Однако, хотя нацисты и были предупреждены о роспуске штурмовых отрядов и сумели принять некоторые меры, все же этот роспуск никак не согласовывался с их планами. Вооруженные банды были в руках Гитлера и его клики важным «аргументом» в борьбе за полновластие, орудием террора, который играл в арсенале фашистов колоссальную роль. И лишаться такого инструмента — даже частично — им не хотелось; это почти неминуемо повело бы к второстепенному положению в блоке с другими буржуазными партиями. Гитлеровцы, изображавшие себя «мессиями», владеющими секретом спасения Германии, упорно не желали соглашаться с этим. И они сразу же развернули крикливую демагогическую кампанию, выступая в роли «обиженных» и используя поддержку влиятельных покровителей. 30 апреля в «Берлинер берзенцейтунг» было опубликовано заявление 215 фабрикантов, помещиков, генералов, адмиралов, резко осуждавшее запрет штурмовых отрядов и призывавшее правые партии «немедленно создать новый Гарцбургский фронт для спасения родины». Особенно важным для гитлеровцев оказалось, что решительные противники роспуска обнаружились среди генералитета.

С возражениями выступил не только Шлейхер, действовавший через своего бывшего однополчанина, сына президента Гинденбурга, а также поставивший в известность о своей позиции начальников штабов военных округов. К президенту обратились генералы, с мнением которых он привык считаться. Среди них, помимо отставных фон дер Гольца, Штюльпнагеля, Леветцова, было и несколько действующих генералов, в том числе два командующих военными округами: померанским — фон Бок (будущий гитлеровский фельдмаршал) и восточно-прусским — Бломберг (будущий военный министр Гитлера). Не прошла, видимо, мимо внимания Гинденбурга и точка зрения бывшего кронпринца, высказанная им в письме к Тренеру. Здесь было выражено негодование по поводу того, что правительство пренебрегает «изумительным человеческим материалом», из которого состоят штурмовые отряды и который «воспитывают там в достойном духе»; между тем он должен явиться резервуаром рейхсвера для отражения «постоянных опасностей, грозящих с Востока». Гинденбург реагировал быстро. Уже 16 апреля он обратился к Тренеру с письмом (оно одновременно было опубликовано в газетах), в котором ставил вопрос о необходимости запрета, наряду со штурмовыми отрядами, других военизированных организаций, в первую очередь «Рейхсбаннера». Открытый характер выступления не оставлял сомнений в том, что атака крайней реакции развивается.

Запрет штурмовых отрядов вызвал кризис правительства Брюнинга. Причиной же его была перегруппировка господствующих классов, усиление того их крыла, которое требовало коренного изменения курса внутренней политики. Экономический кризис все еще усиливался, и монополистический капитал продолжал добиваться дальнейшего снижения жизненного уровня трудящихся. Правительство Брюнинга, зависевшее от голосов социал-демократов, не было более пригодно для этого. Новое наступление монополий неминуемо должно было повлечь за собой подъем борьбы народных масс; уже весна 1932 г., хотя низшая точка кризиса была еще впереди, принесла значительную активизацию массового движения. Усилилась забастовочная борьба, широкий размах приобрели голодные походы. Миллионы людей дошли до предела в нищете и изнемогали в безнадежной борьбе за то, чтобы удержаться на поверхности. Возмущение, копившееся у париев капиталистического общества, то и дело прорывалось в стихийных выступлениях. В Вальтерсгаузене, Гамбурге, Кельне состоялись ожесточенные столкновения безработных с полицией, протестовавших против нового снижения пособий. Полиция открыла стрельбу также в Дюссельдорфе, Ремшейде, Штеттине. Эти выступления нередко носили стихийный характер, но их частота и ожесточенность свидетельствовали о накале борьбы.

Осуществляя свой замысел, дворцовая камарилья действовала в самых разных направлениях. Прежде всего были приняты меры, чтобы изнутри вызвать распад правительства. С этой целью министр хозяйства Вармбольд, «человек» концерна «ИГ Фарбениндустри», вскоре после выборов подал в отставку (позднее он вошел в состав нового кабинета). Пресса, поддерживавшая правительство, пыталась, как говорят, сделать хорошую мину при плохой игре. Так, орган партии Центра «Германиа» писал 4 мая: «Совершенно исключена возможность того, чтобы этот частичный кризис, вызванный чисто ведомственными разногласиями, мог иметь далеко идущие политические последствия».