Ранняя осень

— Могу, — кивнула Сюзан.

Я поднял чашку и пожелал:

— Счастливой охоты.

— Предположим, несмотря на усилия обоих родителей, тебе удастся оставить его у себя, — задумчиво проговорила Сюзан. — Предположим, тебе удастся убедить суд, который редко отдает детей в руки незнакомых людей вопреки воле родителей. Представим, что ты сможешь удержать его. Но ты готов помочь ему учиться в колледже? Готов жить вместе с ним? Ходить на собрания учительско-родительской ассоциации?

— Нет.

— “Нет” что?

— Ничего из всего, что ты сказала.

— Ну и?

— Значит нам нужен какой-нибудь план.

— По-моему, тоже, — согласилась Сюзан.

— Во-первых, я не знаю, захотят ли родители вообще ввязываться сейчас во все эти суды. Никому из них мальчишка не нужен. А если и нужен, то только затем, чтобы досадить друг другу. Если они попадут в суд, чтобы вернуть его, я постараюсь доказать, что они не в состоянии воспитывать парня, и могу вытащить на свет божий такие вещи, которые сильно подмочат их репутацию. Не знаю. Может они или один из них из-за того, что я не желаю отдавать им сына, так взбесятся, что подадут в суд, а может старик опять спустит с цепи своих шавок. Хотя склонен думать, что после первых двух провалов у них может поубавиться прыти.

— Даже те родители, которые не любят своих детей, не хотят терять их, — возразила Сюзан. — Дети — это собственность. Иногда единственная собственность родителей. Не думаю, что они захотят потерять его.

— Но он им не нужен.

— Не имеет значения. Просто это нарушает привычные человеческие рамки. Никто не может учить меня, как мне обращаться со своим ребенком. Я все время наблюдаю это в школе. Родители, которые постоянно подвергают физическим оскорблениям своего ребенка, сами, будучи детьми, подвергались физическим оскорблениям. Но попробуй отобрать у них ребенка, они глотку перегрызут.

— Значит ты считаешь, что они попытаются вернуть его?

— Уверена.

— Это усложнит дело.

— И суд вернет им его. Они могут быть не очень хорошими родителями, но они не оскорбляют его физически. У тебя нет никаких мотивов.

— Знаю, — вздохнул я.

— Если они, конечно, обратятся в суд. Как ты сказал, отец вполне может спустить с цепи своих шавок.

— Да. Я сейчас как раз думаю, откуда у него могут быть связи с этими подонками. Агент по продаже домов и земельных участков обычно не связан с такими людьми, как Бадди Хартман.

— Ну и?

— Так какими же делами занимается Мэл Джакомин, если у него есть такие знакомые, как Хартман?

— Может он когда-то продавал ему какую-нибудь недвижимость или страховой полис?

Я покачал головой.

— Нет. Такие, как Бадди, не совершают законных сделок. Он бы просто нашел способ как-нибудь украсть этот полис.

— И что же ты думаешь?

— Думаю, что, если бы мне удалось раскопать что-нибудь против Мэла, а может и против Пэтти тоже, я бы имел неплохой козырь в борьбе за Пола.

Впервые за несколько часов Сюзан улыбнулась мне.

— Так что же это получается, мистер сыщик? Как я понимаю, вы хотите заняться шантажом?

— Именно, — кивнул я. — Самым настоящим шантажом.

Глава 24

Я зашел за Полом в спортивный клуб “Харбор”.

— Он сегодня выжал лежа пятьдесят килограммов, — похвастался Генри.

— Неплохо, — улыбнулся я.

— Просто штангу “Универсал” легче жать, — смутился Пол.

— Пятьдесят есть пятьдесят. Какая разница.

Я повел Пола в кафе-самообслуживание “Куинси” в торговом центре “Фейнуил Холл”. Мы набрали полные подносы разных блюд и уселись за столик.

— У меня есть план, — сообщил я.

Не отрывая взгляда от тарелки, Пол молча кивнул.

— Я хочу попытаться раскопать что-нибудь о твоих родителях, чтобы шантажировать их.

— Шантажировать? — Пол вскинул брови.

— Не для денег. Или, по крайней мере, не для денег для себя. Мне нужен какой-нибудь козырь, чтобы заставить их оставить тебя да и меня тоже в покое. Ну и попытаться сделать так, чтобы они оказывали тебе материальную поддержку.

— И как вы это сделаете?

— Твой отец знает кое-каких мерзких типов. Думаю, нужно выяснить, откуда у него такие связи.

— Его посадят в тюрьму?

— А ты был бы против?

Пол покачал головой.

— У тебя есть к нему какие-то чувства?

— Он мне не нравится, — ответил Пол.

— Конечно, все не так просто, — попытался возразить я. — Ты все же обязан считаться с его мнением, его чувствами. Ведь он твой отец. Тебе от этого никуда не деться.

— Он мне не нравится, — повторил Пол.

— Об этом нам нужно будет еще поговорить, возможно вместе с Сюзан. Но не обязательно прямо сейчас.

Я откусил бутерброд с сыром и авокадо. Пол принялся за рулет из омара.

— Хочешь помочь мне выяснить все это? — спросил я.

— Насчет отца?

— Да. И насчет матери тоже. Но мы можем раскрыть такие вещи, которые тебе будет не очень-то приятно узнать.

— Мне все равно.

— Все равно, помогать мне или нет?

— Нет. Мне наплевать, если я узнаю что-то об отце и матери.

— Хорошо. Значит, решено. Но запомни, может случиться так, что тебе не будет все равно. И будет больно и неприятно.

— Они мне не нравятся, — снова повторил Пол, доедая рулет.

— Ну ладно, — кивнул я. — Тогда приступим.