Ранняя осень

— Я двадцать два года прослужил полицейским в этом городишке. Так-то, морячок.

— Понял, — кивнул я. — Мне нужны сведения вот об этой женщине. — Я показал ему портрет Пэтти Джакомин.

— По какому случаю?

Было бы слишком сложно объяснить ему все, как есть на самом деле.

— Она пропала, — сказал я. — Муж беспокоится. Попросил меня съездить и посмотреть. Она останавливалась здесь примерно раз в месяц. В последний раз — недели три назад.

— Сейчас ее здесь нет?

— Нет, — покачал головой я. — Я уже проверил.

Он снова внимательно взглянул мне в лицо. От него сильно пахло дорогим лосьоном.

— Кто-нибудь может за вас поручиться? — спросил он. — Мне бы не хотелось рассказывать о делах отеля первому встречному, который сует мне в нос лицензию.

— Ники Хилтон подойдет?

— Лучше ничего не придумали? — улыбнулся он.

— Взгляните на мой профиль. Разве я могу вызвать какие-либо другие чувства, кроме полного доверия?

— Ладно, — вздохнул он и вышел из-за стола.

Мы прошли через вестибюль в бар. В три часа дня там сидело всего несколько человек. Бармен оказался высоким подтянутым негром с короткой стрижкой и шикарными усами. Помощник управляющего жестом подозвал его к себе.

— Слушаю вас, мистер Ритчи, — кивнул тот.

— Джерри, — начал помощник управляющего, — знакома тебе эта красотка? — Он показал ему снимок Пэтти.

Джерри окинул портрет безразличным взглядом и поднял глаза на Ритчи.

— Можешь говорить при нем, Джерри, — кивнул тот.

— Конечно, — ответил бармен. — Конечно, я ее знаю. Она где-то раз в месяц приезжает в отель, отдыхает в “Чаблисе”, снимает себе дружка и уходит с ним. К себе в номер, надо полагать.

— Само собой к себе в номер, — поддержал Ритчи. — А на следующий день отмечается у портье, оплачивает счет — и мы не видим ее целый месяц.

— И каждый раз цепляет кого-то новенького? — спросил я.

— Похоже, да, — кивнул Джерри. — Конечно, поклясться не могу, но если кто-то и повторяется, то чисто случайно. Она приезжает перепихнуться, понимаете? Все равно с кем.

— Знаете что-нибудь о ее кавалерах? — спросил я.

Джерри покосился на Ритчи.

— Нет, — покачал головой тот.

— А если бы знали?

— Все равно бы не сказали, — отрезал Ритчи.

— Если только я не приведу сюда кого-нибудь из вашего бывшего управления.

— Если придете с нью-йоркским полицейским, и он скажет, что вы действительно ищете пропавшую без вести, мы на изнанку тут все вывернем. Но пока вам придется довольствоваться только тем, что мы сейчас сообщили.

— Может мне этого и хватит, — пробормотал я.

Глава 30

Мы пообедали в “Четырех временах года”, в зале с бассейном, возле окна, выходящего на Пятьдесят Третью улицу. Мы заказали вино и, помимо всего прочего, фазана. Пол внимательно следил за тем, как ведем себя мы с Сюзан. Когда принесли счет, оказалось, что мы проели 182 доллара 37 центов. Ну и цены. За такие деньги я когда-то покупал подержанные машины. На следующий день мы отправились побродить по музею “Метрополитен”, а вечером повели Пола в театр посмотреть на выступление танцевальной группы Элвина Эйли.

На обратном пути, когда мы ехали в такси, Пол спросил:

— Это же не совсем балет, правда?

— В программе написано “современные танцы”, — ответил я.

— Мне все равно очень понравилось.

— У танца есть много разных разновидностей, — добавила Сюзан. — Например, степ.

Пол кивнул и, отвернувшись к окну, принялся разглядывать Пятьдесят Седьмую улицу.

Когда мы все втроем поднимались на лифте на свой этаж. Пол сказал:

— Я хочу учиться. Хочу узнать, как все это делается. Если надо ехать в какую-нибудь школу... я поеду.

В воскресенье мы проснулись поздно и поехали в Дом Азии полюбоваться на китайские фотографии девятнадцатого века. Лица, глядящие на нас со снимков стотридцатилетней давности, казались незнакомыми и далекими, словно лица пришельцев с чужой планеты. И все же они были человеческими и вполне реальными, испытывающими такие же чувства и переживания, какие свойственны всем людям Земли во все времена ее существования.

Вечером мы вернулись в Бостон и повезли Сюзан домой. Был уже седьмой час. Я остановил “Бронко” и вместе с Сюзан и Полом выбрался из машины. Мы обошли “Бронко”, чтобы вытащить багаж, как вдруг позади раздался шум мотора. Я обернулся. По улице прямо на нас несся “бьюик” 1968 года. Из окна высунулся ствол винтовки. Я прыгнул в сторону Пола и Сюзан, повалил их на землю, а сам упал сверху. Винтовка издала резкий хлопающий звук, какие обычно бывают у автоматов, и обшивку “Бронко” вспороло с десяток пуль. “Бьюик” промчался мимо, и раньше, чем я успел выхватить пистолет, машина исчезла за углом.

— Не вставайте, — сказал я. — Они могут вернуться.

Я достал пистолет и притаился за капотом. Но “бьюик” не возвращался. На улице снова было тихо и спокойно. Никто из соседей даже не открыл дверь. Наверное, просто не поняли, что произошло. Звук выстрела из автоматической винтовки совсем не похож на пистолетный.

— Ну, ладно, — вздохнул я. — Давайте распаковываться.

— Господи Иисусе, — пробормотала Сюзан и поднялась на ноги.