Ранняя печаль

Как меняются с годами наши пристрастия, привычки! Скажи кто, что Рушан Дасаев когда-нибудь разочаруется в футболе, перестанет ходить на игры любимых команд, -- подняли бы на смех. Как детскую считалку, без запинки --разбуди его даже среди ночи -- он мог назвать поименно дубль любой команды класса "А", не говоря уже об основном составе. Иногда зимой, когда ни о каком футболе не могло быть и речи, вдруг среди ночи чудился ему репортаж Синявского или Озерова, и он, схватив с прикроватной тумбочки транзисторную "Спидолу" -- они тогда только появились и были редкостью, -начинал крутить ручки настройки: ведь он явно слышал шум трибун, тугой звук летящего мяча, трель судейского свистка...

Глория, человек увлекающийся, тоже была заядлой болельщицей. Она многое в жизни любила и делала страстно, и футбол, по сути своей тоже страсть, нашел в ней благодарную почитательницу.

Как любила она их поездки вдвоем или вместе с "Металлургом" на игры "Пахтакора" в Ташкент, где на поле выходили в те годы знаменитые Красницкий, Стадник, Абдураимов, Искандер Фазылов, Ревал Закиров! Как умела она болеть! Это надо было видеть, слышать. Нет, она не вскакивала, не кричала до хрипоты, не свистела, но минут через десять все вокруг нее наэлектризовывались токами. Она чувствовала нерв игры и редко когда ошибалась в прогнозе.

Как она радовалась победам или огорчалась поражениям "Металлурга" дома, в Заркенте, где играли их друзья! Джумбер -- мокрый, грязный, -- увидев Дасаева в раздевалке, чуть теплел блестевшими глазами и говорил: "Рушан, пожалуйста, уведи Глорию, стыдно в глаза ей смотреть за такую игру". А уж как счастливо, гордо шла команда с поля после победы! Каждый игрок, проходя мимо их трибуны, мимо их постоянных мест, словно гладиатор, бросал победу, как драгоценный трофей, к ее ногам, и она одаривала их не менее щедро --улыбкой, искренней радостью.

Когда команда возвращалась с выездных игр с поражением, Джумбер, выслушав упреки Глории, шутя отвечал:

-- Глория, ты же наш талисман. Там некому было посвящать победу. А зачем мужчине победа, если ее некому дарить? Вот завтра игра дома, и, если ты придешь, мои мальчики постараются...

А как она ликовала, когда у нее выдавались свободные дни и она могла ездить с командой в близлежащие казахские города Чимкент или Джамбул, где "Металлург" "позволял" себе разгромить соперников в пух и прах! Футболисты -- народ суеверный, они втайне верили, что Глория приносит команде удачу...

Рушан мог и не смотреть на фотографию, он и так прекрасно помнил тот далекий осенний день, поразительно ясный, светлый, скорее похожий на весенний, хотя с гор уже несло предзимней свежестью и еще не дымили трубы могучего комбината, который он строил. Его с Глорией буквально тащили сняться с командой, но она была неумолима.

-- Это ваша победа, ребята, -- говорила она, сдерживая волнение и слезы, целуя их мокрые, грязные лица, не замечая, что ее любимое белое платье становится похожим на футболку Джумбера...

Познакомил Рушана с Глорией футбол, а если точнее - Джумбер, но это одно и то же.

Странная и великая вещь человеческая память: иное мы вспоминаем в цвете, в красках, с шумами, звуками, запахами давно ушедшего времени, и, что удивительно, вглядываясь в прошедшее через время, иногда замечаем то, чего не было дано увидеть тогда.

Заркент... В названии города для Рушана слышна понятная только ему музыка. У каждого есть город, при упоминании о котором вдруг вздрогнешь, и что-то внутри оборвется, и на миг сладко закружится голова. Он может быть любой -- большой и маленький, старый или молодой, известный, знаменитый или тихий, с неброским названием, но не в этом дело -- он должен стать твоим, частью твоего сердца. И, наверное, в таком городе должны закончиться последние дни твои, чтобы не разрывалось сердце от горечи и тоски: "А помнишь, в городе нашем?" И это единственное место, где хоть одна живая душа да останется свидетелем твоей молодости и удач, где хоть однажды ты можешь услышать: "О, ты был орел! А какая у тебя была девушка! Теперь таких уже нет..."

Возможно, немало найдется скептиков, которые с усмешкой скажут: "Заркент? Это еще что за столица?" Да, в справочниках по обмену жилплощади он котировался весьма невысоко. А впрочем, надо ли что-то объяснять, оправдываться? Жаль человека, у которого нет своего города, -- это все равно, что быть обреченным на бездомность.

Тогда Заркент, ощетинившийся в жаркое азиатское небо стрелами башенных кранов, -- а было их около трехсот, -- строился денно и нощно, и то, чего не было здесь еще вчера, могло появиться послезавтра.

К приезду Рушана в городе уже выявились кое-какие контуры.

В центре, на небольшом естественном возвышении, чуть в отдалении от шума главной улицы, уже высился красавец кинотеатр "Космос" с небольшим уютным сквериком и фонтаном. Это место пользовалось большой популярностью у жителей, и долгие годы, пока город не разросся и не появились другие, не менее примечательные, ориентиры, служило местом свидания влюбленных.