Ранняя пташка

Только я начал гадать, когда появится Бригитта, как – вполне предсказуемо, если учесть, что это происходило со мной во сне, – раздался осторожный стук в окно, и я увидел, что она машет мне с пожарной лестницы. Но это была не Бригитта с пляжа, а Бригитта отъевшаяся, Бригитта конца сезона, упитанная Бригитта, готовая Весной принести мне ребенка, Бригитта встревоженная – причем, думаю, тревожилась она не за себя.

– Ради всего святого, Чарли, – сказала Бригитта, когда я открыл окно и помог ей забраться внутрь, – разве привратник не передал тебе мою записку?

Но по крайней мере она была здесь, пусть и разозленная. Ее черные волосы были забраны в свободный хвостик, под пуховиком был виден забрызганный красками комбинезон.

– Я получил твою записку, – сказал я, следуя в русле повествования, наслаждаясь вселяющей дрожь опасностью.

Я уже видел Дормиториум издали, я знал, где жил Уэбстер, поскольку видел его адрес в личном деле. И теперь я просто заполнял пробелы. Я упивался этим сном, наслаждался своими похождениями. Все эти приключения существовали исключительно у меня в голове, и я намеревался насладиться каждым их мгновением.

– Тогда почему ты не укрылся на конспиративной квартире? – продолжала Бригитта. Корни ее гнева крылись не столько в раздражении, сколько в беспокойстве. – Кики позаботилась бы о том, чтобы благополучно переправить тебя отсюда.

Сон с каждой секундой все больше напоминал шпионский боевик: мы с Бригиттой находились в Трясине не в качестве трудовых мигрантов. Мы выполняли секретное задание для «Кампании за истинный сон». Я по поддельным документам устроился в «Гибер-тех», чтобы подняться по карьерной лестнице от низкоквалифицированного труда до должностей, открывающих доступ к конфиденциальной информации.

– Я простой санитар. Я притворюсь тупым. От меня ничего не добьются.

– Только не на этот раз. Она была там, в телефонной будке. Я ее видела, когда заходила в здание. Она все знает.

Я не знал, что мне следует на это ответить, но это было неважно; за меня заговорила Бригитта. И сказала она примерно то, что я и ожидал.

– Кики нужен валик.

Разумеется. Именно это она и должна была сказать. Я по-прежнему заполнял пробелы тем, что подворачивалось под руку. Я уже говорил: сон – это просто попытка подсознания построить связное повествование из разрозненных воспоминаний, фактов и мыслей.

– Он в надежном месте, – сказал я, имея в виду тубус, который только что спрятал в дымоходе, – и я вернусь за ним, обещаю, и доставлю его Кики.

Бригитта подняла бровь.

– Без тебя я не покину Двенадцатый сектор.

Раздался громкий стук в дверь. Мы его ждали, но тем не менее вздрогнули от неожиданности.

– Уэбстер! – послышался из-за двери голос, принадлежащий Токкате либо Авроре.

– Кто там? – невинным тоном, нараспев спросил я.

– А ты как думаешь? – продолжал голос. – Грымза? Немедленно открой дверь!

Мы с Бригиттой переглянулись.

– Комнату обыщут, – прошептал я. – Здесь не должно быть ничего, что связывало бы нас с тобой. Вот.

Протянув руку, я вытащил выцветшую фотографию, засунутую за часы в виде многоконечной звезды. Это был моментальный снимок нас с Бригиттой, сделанный в то прекрасное и теперь уже оставшееся далеко позади мгновение в Розилли. Я протянул его Бригитте.

– Ты ее сохранил? – сказала та. – Крайне опрометчивый шаг. Я ее уничтожу.

Она сунула снимок в карман, и мы какое-то мгновение смотрели друг на друга. Мы-они в последний раз видели друг друга, и, полагаю, мы-они это понимали. Прощальные слова дались нам без труда.

– Я тебя люблю, Чарли.

– Я тебя люблю, Бригитта.

Мы произнесли эти слова бесстрастно, без чувств, так, как их говорила мне в реальном мире лунатик Бригитта. Она не произносила их тупым монотонным голосом, она повторяла их в точности так же, как произнесла в последний раз. Без спешки, простая констатация факта, а не гимн страсти.

После чего Бригитта скрылась, выбралась в окно и спустилась по пожарной лестнице. Дверь вздрогнула от мощного заряда «Кувалды», замок вылетел с громким треском и впечатался в противоположную стену. Второй выстрел превратил дверь в облако щепок и…

…я оказался под раскидистым дубом, на неровной груде камней, воздух насыщен ароматом Лета, лазурное небо, пробивающийся сквозь ветви солнечный свет покрывает землю яркими пятнами.

Как и прежде, не было никакого перехода, никакого предупреждения – ничего. Вот я находился в «Геральде» в ожидании того, когда меня схватят, и в следующее мгновение я уже очутился под дубом. Усевшись, я огляделся по сторонам. Теперь я больше не был Уэбстером, я был Доном Гектором. Кожа на подбородке отвисла, конечности ныли, перед глазами все расплывалось. Вся левая сторона тела онемела, а глубоко в груди чувствовались хрипы, означающие, как я понимал, не проходящую болезнь, а погребальный марш.

С трудом поднявшись на ноги, я осмотрелся вокруг. Синий «Бьюик» стоял рядом, на горизонте виднелся Морфелей, неподалеку был накрыт столик для пикника – и здесь была миссис Несбит, окруженная потрескивающим дрожащим голубоватым сиянием.