Ранняя пташка

Место, где ты хранишь свои мозги, расположено между талией и...

Она стала поносить меня, потом, обернув пояс вокруг руки, ринулась ко мне. Я видел, как блестели кнопки над ее головой, и думал, что надо отдать ей должное — она не сдается сразу. Но, взбешенная так сильно, она не обратила внимания на мелочь. Она замахнулась и...

Внезапно юбка соскользнула с ее бедер, и колени запутались в ткани. Кэрол попыталась сделать шаг, но тут же упала ничком на пол. Она отчаянно завопила, обкладывая всех и вся, потом заколотила ногами об пол.

Я открыл дверь и вышел в сумерки вечера. Я сказал себе, что это самое лучшее, что я мог сделать, — ведь, что бы я ни предпринял, сейчас ее ничто не утешит, и потому я счел за благо смыться.

Глава 8

Марта Стоунли осторожно приоткрыла дверь и, увидев, что это я, расплылась в улыбке:

— Я ждала тебя ровно в восемь, Дэнни, но все равно входи.

Она широко распахнула дверь и закрыла ее, как только я вошел.

— Я только что из-под душа, мне надо одеться.

Я это понял и сам. За исключением белого лоскутка в виде трусиков, на ней ничего не было. Ее маленькие, высоко поднятые груди были совершенно круглые, с соблазнительно торчащими сосками. Великолепный загар цвета красного дерева отлично контрастировал с белыми мини-трусиками. Какой-то девиз был написан на них, но он исчезал между бедрами, и я мог прочитать только первое слово.

— Обращаться с... с чем? — спросил я заинтересованно.

— С любовью, — ответила она и засмеялась.

— Чего только они не придумают.

— Ну и хорошо... Но раз уж ты здесь, а обед будет готов не раньше чем через час, то и в самом деле не стоит терять время на одевание, правда?

— Моя дорогая, — ответил я серьезным тоном, — я никогда не задаю себе подобных вопросов.

— Как это понимать?

— Может быть, мы пройдем в гостиную и выпьем там по стаканчику? Не знаю почему, но мне кажется, что мне будет легче сказать тебе то, что я собираюсь, со стаканом в руке.

Она с подозрением посмотрела на меня:

— Ты уверен, что хорошо себя чувствуешь, милый?

— Да-да... Теперь я знаю все, но то, что я обнаружил, ничуть меня не радует.

Мы вошли в гостиную, и я направился к бару, приготовил для нас мартини со льдом, но без воды и дал ей стакан.

— Выпей немного и садись, — сказал я.

— Я начинаю думать, что ты действительно принес мне дурные вести. — Теперь в ее голосе звучало беспокойство. — Не тяни и рассказывай.

— Он действительно редкий подонок, — мрачным голосом проговорил я. — Никогда бы не поверил, что можно так бессовестно относиться к слабому полу. Я просто не смогу остаться здесь и предаваться любви, зная то, что я знаю.

— Если ты немедленно не расскажешь мне, что случилось, я сойду с ума!

— Этот Грег, этот твой муж... я узнал об этом около часа назад.

— Что узнал?

— Он действительно был в Лос-Анджелесе, когда меня нанял, чтобы найти Луизу, это так, но он вернулся в тот же день.

— В Санта-Байю? — Она ошеломленно смотрела на меня. — Ты уверен? Я его не видела.

— Ничего удивительного, его никто не видел. — Я пожал плечами с безнадежным видом. — За исключением этих шлюх, с которыми он осуществляет свои эротические фантазии в течение недели.

— Этих шлюх?

Она конвульсивно передернулась и поперхнулась сухим мартини.

Я похлопал ее по спине, и она постепенно успокоилась. Ее искаженное лицо стало фиолетовым, и я подумал, что это действие мартини, которое она глотала.

— Кто эти шлюхи? — спросила она наконец.

— Девочки Элоизы. Он там с начала недели. Как будто весь бордель к его услугам. Все фантазии, которые ему приходят в голову, выполняются, и он еще не покончил с этой игрой. Танцовщица канкана и индийские скво, ученицы лицея и две девушки зараз... Все это, должно быть, стоит целого состояния.

Она испустила приглушенный вой:

— Грег всю неделю у Элоизы, хватает одну девушку за другой?

— Иногда и двух сразу, — сказал я, чтобы усилить впечатление.

— Это правда?

Ее темные глаза засверкали, как раскаленные угли.

— Я видел его собственными глазами, — подтвердил я, — сегодня днем. Он был как старый потасканный Бахус, с маленькой подругой на коленях, ученицей лицея. Она сосала леденец, а он пытался засунуть ей в штанишки руку. Он не добился особого успеха с этой школьницей.

Она опять издала приглушенный вопль; на этот раз я был уверен, что мартини здесь ни при чем.

— Он тратит на это деньги, которые вовсе не растут сами на деревьях, наши деньги!

— Я поинтересовался их обычным тарифом, милая, — сказал я рассудительно. — Двести пятьдесят долларов за утро, а за вечер — триста.

Марта Стоунли быстро стала прикидывать общую сумму.

— Если он там с начала недели, — наконец сообщила она, — то он уже потратил более трех тысяч!

— Я подумал, что ты должна быть в курсе дела, — сочувственно сказал я. — И вот передо мной дилемма.

Ты заметила, Марта, что я хотел бы заняться с тобой любовью больше, чем с кем-либо другим, но разве я смогу теперь? — Я развел руками. — Зная то, что я знаю...