Ранние кинотексты (2000—2006)

23 июня в «Ударнике» началась ретроспектива Кубрика. Перед показом «Цельнометаллической оболочки» на сцену вышли директор кинопрограмм ММКФ Кирилл Разлогов и Ян Харлан – давний друг Кубрика, продюсер многих его картин и автор документального фильма «Стэнли Кубрик: жизнь в образах», который также будет показан на фестивале. Харлан был немногословен, лишь привел цитату из режиссёра, которого чествовали в этот вечер: «Если фильм нуждается во вступительном слове, значит, с этим фильмом что-то не так». С «Цельнометаллической оболочкой», которую до этого можно было найти в России лишь на видео, всё «так», но на широком экране фильм даже при повторном просмотре обновляет впечатления. Круговое движение камеры без единого монтажного стыка во время «разговора» начальника казармы с солдатами. Винсент Д'Онофрио, заряжающий в туалете винтовку пулями с цельнометаллической оболочкой. Кадр, в котором выясняется, кто был тот снайпер, убивший столько друзей Мэттью Модайна. И финальная сцена прохода солдат под марш о Микки Маусе – все эти эпизоды стали классикой кинематографа и сделали фильм Кубрика одним из самых значительных опытов размышлений о бессмысленности войны.

P.S. На этом фестивале я вновь убеждаюсь, что бесплатный характер пресс-показов расхолаживает некоторых журналистов. Просмотры, на которые каждый раз приходят одни и те же лица, зачастую превращается в подобие сборища старых друзей с непременными бурными дискуссиями во время фильма, запахом банановой кожуры. Наверное, график сеансов такой жесткий, что поужинать между просмотрами не остается времени. И самое неприятное – насчитав за два часа не менее десятка различных мелодий на сотовых телефонах, приходится лицезреть, как проницательные критики уходят сразу после кульминации, не дожидаясь окончания. Быстрей-быстрей писать рецензию, а то просидишь до конца и придется в очереди за наушниками стоять! Какая разница, что будет в эпилоге, когда статья уже продумана – вдруг финал только испортит всю концепцию? Деньги что ли брать за проход на пресс-показы – уважение к кино вернется в один момент.

Слушаем кукушку, да не слышим

Круговая панорама красот природы северной России. За кадром – голос женщины, которая на своем родном диалекте рассказывает о двух мужчинах, которые много лет назад недолго пробыли в этой глуши. С тех пор она их не видела. Историю слушают двое детей, сидящих по бокам от матери. Ребятишек зовут Пшолты и Вейко.

Осень 1944 года. Вейко (Вилле Хаапасало из «Особенностей национальной…» предстает перед нами в драматическом амплуа) – финский снайпер, приговоренный к смерти. «Кукушка» – называют таких русские солдаты. Немцы приковали его цепью к камням, дали кое-какой еды, одели в фашистскую униформу и оставили умирать. Ему во что бы то ни стало нужно освободиться от оков, вырвать твердо вколоченный в камни штырь, на котором держится цепь.

Русского солдата Ивана (Виктор Бычков, поправившийся для своей роли на 20 килограмм) обвиняют в предательстве родины. Во время транспортировки заключенного машина попадает под обстрел с воздуха: оба «конвоира» погибают, Иван сильно контужен. Недалеко от места происшествия живет в одиночестве девушка Анни (Анни-Кристина Юусо в своей первой роли). Она находит солдата и относит его в небольшую хижину на берегу реки. Анни принадлежит к редкой народности саами, немногочисленные представители которой обитают в Швеции, Финляндии, Норвегии и в том числе в России. Саами – потомки древних жителей северной Европы, в их культуре все еще сохраняются ритуально-мифологические традиции, а речь не понятна обычным финнам, шведам или русским.

В почти первобытное жилище Анни приходит Вейко – ему удалось освободиться, вытащив штырь. Теперь осталось лишь снять цепь – и домой. Выживший приговоренный к смерти – это дорогого стоит, как говорит сам Вейко. Он решает, что его война окончена.

Особенность сюжетной коллизии «Кукушки» Александра Рогожкина в том, что на протяжении почти всего действия картины в ней участвуют всего три персонажа, и при этом все они разговаривают на разных языках. Вейко пытается объяснить русскому, что не желает зла. Иван продолжает твердить Вейко свое «да замолчи ты, фашист», после чего пытается объяснить Анни, как она ему нравится. Но Анни на это отвечает, что ему нужно беречь здоровье. Сама девушка неравнодушна к молодому симпатичному Вейко, но он не понимает ее намеков, которые она излагает вполне откровенно, но на своем необычном языке. Непонимание между героями фильма искусственно – в реальной жизни они наверняка нашли бы способ объяснить друг другу свои мысли. Это – намеренный авторский прием, ведь персонажи явно говорят не друг с другом (зачем продолжать в течение такого долгого времени что-то говорить, если все равно уже знаешь, что тебя не понимают?), а со зрителями. Аудитория в зале – единственные участники обмена информацией, которые понимают, что происходит.