Ранний старт – 4

— Теперь давайте думать, что и как уже нам с конефермой делать. Отстоять мы её отстоим, но этого мало.

Мало, потому что пред не просто так от неё избавиться хочет. Кто-то у него из сильно умных экономистов насчитал, что она приносит убытков на семьсот тысяч в год.

Просидели мы почти до десяти, но кое-что наметили.

13 июля, понедельник, время 10:45.

Село Березняки, бабушкин сад.

Шмяк! Передо мной появляется пластмассовая миска с малиной. А сбоку на меня светят коленки Алисы.

— Раньше бы приехал, я б тебя клубникой угостила, — улыбается мне ослепительно.

Зачерпываю горсточку, закидываю в рот, и снова ныряю в научные эмпиреи. Мощь моего искина могла бы меня самого напугать, если б почувствовал её такую даже всего год назад. Силу интеллекта привык измерять шахматными ходами. Если можешь просчитать партию на два хода, тебе этого может хватить на третий разряд. Для обучения в школе на пятёрки по точным предметам тоже хватит видения на два логических шага вперёд. По пальцам одной руки можно пересчитать теоремы и выкладки, требующие больше.

Этого же хватит на обучение на естественнонаучных факультетах не ниже оценки «хорошо» в среднем. Мой искин уверенно осваивает пятый ход. По моему мнению, это уже сильно превосходит уровень кандидата наук. И близко к доктору.

— Ты такие страшные книги читаешь, — с уважением говорит Алиса.

Я в это время медленно опускаюсь в реальность из интеллектуальных эмпиреев. Развлекаюсь там тем, что пытаюсь развить идеи, что нащупал при решении задач от Рожкова.

— Любое дело, которое делает мастер, со стороны кажется чудом, — недоумённо вглядываюсь в пустую миску: — А где ягоды?

— Я тебе их уже скормила, — хихикает Алиса, — а ты даже не заметил.

— Да? — и продолжаю начатую мысль: — Ты вот эту миску от силы полчаса собирала, а я бы полдня провозился. А когда смотрю, как вы с бабушкой овощи шинкуете, у меня аж в глазах рябит.

— Ну тебя с твоими умными разговорами! — дерзко заявляет Алиса. — Давай лучше целоваться!

И немедленно реализует предложение. Само собой, устоять не могу. У неё грудь стала такой замечательно тяжёлой.

Интерлюдия. То ли было, то ли нет

14 июля, вторник, время 09:15.

Москва, ул. Щепкина 42, офис Роскосмоса.

— Что говорят люди Садовничего? — шеф Роскосмоса обращает своё гранитное лицо на Крикунова Сергея Ивановича, заместителя генерального РКК «Энергия».

Только что он услышал подробный доклад о «славных» результатах практики студента из МГУ.

— Встали стеной за своего мальчишку. Не подберёшься.

— Ты разобрался, что произошло с третьим дефектом на самом деле?

— А что там разбираться? — замгендир пожимает плечами. — Цеховые понадеялись на умника. МГУ и всё такое. Отправили специалиста в отпуск. В итоге практикант прошляпил один дефект, хорошо, что вовремя заметили.

— Почему практикант его прошляпил? По какой причине?

— По причине халатности, вероятно.

Шеф размышляет, постукивая пальцами по столу:

— Что-то здесь у вас не бьётся. Сначала цех выдаёт ему характеристику, где прямо упоминается его халатное отношение к порученному делу. И тут же без проверки, поверив ему на слово, отправляют модуль в смежный цех. С актом без подписи ответственного исполнителя.

Взгляд шефа тяжелеет, замгендир слегка ёжится:

— Руководство цеха получило выговор. Оба получили, и начальник, и его заместитель. И немного не так, Юрий Иванович. Сначала модуль вывезли из цеха, а плохую характеристику на студента написали позже.

— Но такое мнение о нём сформировалось не за один же день? Он ведь, наверное, «старался» и до этого. Закончил свою работу как раз к концу практики. Его брак обнаружили, когда он ушёл. Уже с плохой характеристикой. Вот я и говорю: не бьётся у вас ничего.

Замгендир Крикунов отводит глаза:

— Может, мальчишку по линии ФСБ проверить?

— Основания?

— У него были контакты с нерядовыми иностранцами.

— По поводу?

— Он пару лет назад был участником международной олимпиады школьников. По математике. Их там приглашали учиться в лучшие университеты мира.

— И он им отказал, — после паузы говорит шеф. — Это очевидно по факту его учёбы в МГУ. Вот и спрашиваю: по какому поводу?

— С той поры у него могли остаться контакты с иностранцами.

— И у тебя такие контакты есть.

— Есть. Уверен, что меня тоже проверяли.

Шеф задумывается:

— Перспективы не вижу. Если предположить, что он завербован, то почему остальные дефекты нашёл? И, кроме брака в работе, какой ещё компромат? Фактически никакого, а запороть изделие может любой, это у нас сплошь и рядом.

— Ну как же! А наезд на корпорацию? Разве это не информационная диверсия?

— Да? Ну привлеките его к ответственности за клевету. Что? Не можете? Ну и умойтесь!

Мужчины недолго молчат, думая о своём.

— Нет. ФСБ пристёгивать никак нельзя, — решает шеф. — Тут ещё вопрос масштабов встаёт. Применять тяжёлую артиллерию против студентишки? Вы разом поставите себя, мощную организацию, на одну доску с мальчишкой. Что дальше произойдёт, понимаешь? Его авторитет подскочит до небес — «Ай моська! Знать она сильна, раз лает на слона!» А ваш пропорционально рухнет.

— И что делать?