Ранний старт

Королева только за. Пробует расщедриться на звёздочку в каждую четверть, я отговариваю. Инфляция наград нам не нужна. Если возьмут первое место на городских соревнованиях или призовое на областных и выше, тогда да.

— А ты не хочешь? — Спрашивает Полинка и зачем-то розовеет. Обдумываю.

— Не, у меня времени не хватит. Рисованием занимаюсь плотно. Димону тоже не подойдёт, он боец, а не танцор. Кстати, Димон, Зина, вам надо тоже записаться куда-нибудь. В секцию джиу-джитсу, дзю-до, или самбо.

Но к Полинке присоединяется Ира и почему-то Катя. Берутся уговаривать. Соглашаюсь частично.

— Если в той школе согласятся, что буду не каждый раз приходить, то можно. Раз-два в неделю, не чаще.

Мне за ними всеми смотреть надо, а если начну пропадать в танцшколе, то в цейтнот попаду. И Катя объясняет, почему она за.

— Если ты пойдёшь, то многие мальчики пойдут. И в классе появится танцевальная группа.

Сильный довод. Мы сможем выступать на школьных концертах, поднимая себе рейтинг. На школьных балах нам равных не будет. А отлупить мы и так кого угодно отлупим. Молодец Катя, рассуждает, как настоящая королева. Сама она ходить не станет, ей музыкалка уготована.

Вот только к чему всё это делаю? Я ведь даже цель не вижу. В глобальном смысле. Нет, ближайшая понятна — надо создать мощную корпорацию. Неважно, в какой отрасли, главное — миллиардные обороты. Сама по себе цель масштабная, но учитывая мои сверхамбициозные планы, — выход на доминирующие позиции, сначала в стране, а потом и в мире, — транснациональная корпорация всего лишь инструмент.

Кто будет работать в будущей корпорации, в ней и на неё? Кто-то из тех, кто меня сейчас окружает. Катя фактически учится руководить, ценнейшее умение, которому нигде практически не обучают. Институты и факультеты управления — для лохов. Скрытые это знания, их открывают только своим и понемногу. Даже название науки управления мало, кому известно. Кто-нибудь слышал слово «тектология»? Ни одного такого среди моих знакомых во всех жизнях нет. Кроме одного, разумеется. От которого и узнал. И то, он потом сильно жалел, что сболтнул по пьянке. Так что присматриваю за Катей и присматриваюсь, что и как.

Димон, возможно, с братом, будут обретаться в боевом крыле, если таковое появится. Хотя, как не появиться? В любой крупной компании есть служба безопасности.

Мощная корпорация всего лишь инструмент — эта мысль меня самого поражает наглостью. И что этим инструментом буду делать, пока не знаю. Главная цель в общих чертах ясна, дорога к ней — в тумане. Корпорацию, кстати, тоже не знаю, как создавать.

Сцена 2. Дорога в Березняки

За окном автомобиля обыкновенные среднерусские пейзажи, поля, леса, речки. На этот обошлось без жарких споров с родителями, кто, куда и с кем едет. Рефлекторно и по привычке попытались мне навязать Кира, но я сразу предупредил, что смотреть за ним не буду. Также пояснил, чем там буду заниматься, и чем занимался. Участия Кира в организуемых мной массовых драках им почему-то не захотелось.

— Ты чего молчишь всё время, сын? — Папахен, не прошло и трёх часов, замечает мой отсутствующий вид.

— Ты знаешь, что в школе творилось? — Наверное, нет необходимости всё скрывать от отца. Он, в принципе, не болтлив. С Вероникой своей точно мужские дела обсуждать не станет. Второй аргумент «за» в том, что самой мачехе не интересны проблемы «любимого» пасынка.

Ещё одна причина: водитель за рулём устаёт и возрастает вероятность аварии. В сон может потянуть, а за разговорами дорога незаметно съедается.

— И что там творилось?

— Малая доля вины и за тобой есть. Нельзя было соглашаться на мой перевод в другой класс…

— Ну, сын… сколько можно?

— Сам просил поговорить, — пожимаю плечами, за что боролся, на то и напоролся. — Мне пришлось целую войну в школе из-за этого устраивать. Не журись, я ж говорю за тобой малая доля. Главная вина на директоре, конечно. Ну, сам и виноват.

— Сын, хочешь сказать, ты директора уволил? — Смеётся папахен.

— Не знаю. Но я старался. Ты ж сам то заявление подписывал, — кстати, мачеха, хоть и поджимая губы, но тоже подписала, — а это ведь моя инициатива.

Папахен косится удивлённо. Это он ещё не знает, что и редактура текста, главным образом, моя была. Приходит в голову одна мысль, как ниточка в холсте, отображающем весь комплекс проблем.

— Пап, ты в армии служил?

— Да, сын, было дело…

Развивать тему до уровня вечера воспоминаний о славной боевой молодости не даю.

— Представь, тебя каким-то образом гнобят командиры. Из нарядов не вылезаешь, новую форму, положенную к выдаче, не дают. И тут приезжает инспекция, всякие важные генералы, замечают тебя или всех спрашивают, есть ли жалобы на командиров. И ты такой, да есть. Пап, что с тобой будет, когда генералы уедут?

— Известно что! — Фыркает папахен. — С дерьмом смешают.

Ага. Ненадолго погружаюсь в размышления. Вспоминаю травлю Сверчка. Дохожу до одной яркой, как солнечная вспышка, мысли…

— А ведь они все трусы… вернее, вели себя, как трусы, — тут же снова погружаюсь в раздумья.

— Кто трусы?

— Подожди-ка…