Рано иль поздно (Повести и рассказы)

Хотя, конечно, и в тюрьму попадают, в основном, через суд, но, во-первых, не всех подсудимых, а тем более ответчиков сажают, а во-вторых, через мытарства суда помимо них проходят потерпевшие, истцы, заинтересованные лица, свидетели, — все те бедолаги, коих судьба затащила в судебную машину помимо их воли и заставила, тратя нервы, силы, здоровье и часть своей жизни, трястись в ней по ухабам судебного делопроизводства энное количество времени. Одним словом, речь идёт о сотнях тысячах (если не миллионах) сограждан, которые уже участвовали в судебных спектаклях или участвуют в данное время. Всем им, мученикам нашей судебной системы, посвящается этобылинное(тут и эпическая былина, и правдиво-документальная быль) повествование. Адресовано же оно, в первую очередь, тем, кто попадёт под колёса судебной машины, ещё не подозревая об этом, завтра, тем, ктозарекается.

Суд как таковой был придуман и создан ещё в библейские времена единственно для блага людей. Он должен был обеспечить любому и каждому обиженному, утеснённому, ограбленному торжество справедливости, защитить его права. Однако ж история, литература и, в первую очередь, фольклор свидетельствуют, что суд пользуется в народе, мягко говоря, странной репутацией. Стоит заглянуть хотя бы в кладезь народной мудрости — словарь В. И. Даля:

Судиться — не Богу молиться: поклоном не отделаешься.

Порешил суд, так будешь худ.

Не бойся суда, бойся судьи.

Неправдою суд стоит.

Суд прямой, да судья кривой.

В суд пойдёшь — правды не найдёшь.

Судье полезно, что в карман полезло.

Тяжба — петля; суд — виселица.

Земля любит навоз, лошадь овёс, а судья принос…

И т. д., и т. п., и пр. — вплоть до классического:

Закон дышло: куда повернул, туда и вышло.

Владимир Иванович, сам, видимо, поразившись такому густому недоверию народа к судам, сделал внизу словарной страницы красноречивое примечание: «У нас не было ни одной пословицы в похвалу судам, а ныне я одну слышал:Ныне перед судом, что перед Богом: все равны». Где слышал? От кого слышал?.. Не растолковывает. Не исключено, что сам же по доброте душевной поговорку эту и придумал.

Современник Даля Фёдор Михайлович Достоевский, посвящая полтора века назад немало страниц своего «Дневника писателя» и «Братьев Карамазовых» тогдашней судебной реформе, не уставал печалиться и гневаться, поражаясь её медлительности, а также и несуразностям судебной практики, в ходе реформы только умножающимся.

За полтораста лет, минувших с той поры, несуразностей меньше не стало, и судебная реформа конца века XX-го и начала XXI-го точно так же, как и её предшественница века XIX-го, до неприличия затянулась и пробуксовывает…

Впрочем, хватит теоретизировать. Пора к делу. Дальше последует, на первый взгляд, совершенно невероятная история из судебной практики, а самое невероятное в этой истории то, что подобные ей в нашей расейской судебной системе происходят-случаются сплошь и рядом, типичны и обыденны — несмотря даже на как бы бурно как бы идущую как бы уже много лет судебную как бы реформу-перестройку…

1. ПРЕДЫСТОРИЯ

В достославный город Баранов (назовём-обозначим этот областной центр хотя бы так) приехал я в 1982 году по распределению, окончив факультет журналистики МГУ. Редактор областноймолодёжки(так тогда именовались в обиходе комсомольские газеты) заманил-завербовал меня в эти глухоманные чернозёмные палестины обещанием, что-де сразу и немедленно одарит меня, несмотря даже на мой холостяцкий статус, отдельной квартирой. Само собой, редактор фантазировал, как сивый мерин, всё оказалось блефом, и я, промаявшись год в рабочей общаге, уже начал паковать свой единственный чемоданишко, как вдруг…

Видимо, суждено всё же было Баранову стать моим родным и судьбоносным «местом жительства».

Короче, сначала я влюбился, затем, как следствие, женился, вскоре наметилось прибавление в семействе. Жена моя работала в той же редакции молодёжной газеты, а жила прежде с матерью в маленьком частном доме, где обитала ещё и семья брата. Более года помытарились мы, снимая чужую квартиру на окраине города, пока, наконец, не получили свою — в новом доме на улице Интернациональной в самом центре Баранова. Это не дом, а просто какой-то архитектурный монстр: десятиэтажная кирпичная крепость, придавившая собою целый квартал. Резкими выступами и углублениями по фасаду дом напоминает гигантский коленчатый вал. Спереди на уровне второго этажа висит стеклянный параллелепипед «Дома торговли». Большой пролёт стены этого магазина вскоре рухнул (обошлось, слава Богу, без жертв!), бока его подпёрли по всему периметру железными балками, и дом наш в народе стали звать с тех пор домом на курьих ножках.