Раньше: интервью

– Ещё бы! Теперь, я думаю, становится понятной связь между вашей разработкой программного комплекса «Интервью» и большим проектом, о котором вы рассказали – это шаг в реализации программы.

– Вы совершенно правы, Томас. Формирование цифровой модели личности человека на основе информации о его жизни и больших данных – возможность достоверно оценить степень готовности модуля «Интервью» для следующего этапа реализации головной задачи.

– Я подразумеваю, что ваши эксперименты проходят успешно. Цифровые модели правдоподобны, достоверны – они работают?

– И да, и нет, Томас. Всё, конечно, не так быстро, как нам бы хотелось. И если всё было бы так просто, вряд ли бы это вызвало интерес общественности и ваше любопытство. На текущий момент мы обеспечиваем стабильное функционирование только одной модели – моего давно погибшего брата.

– Вот как!? Вашего брата? – выказав удивление, отметил Томас.

– Цифровая модель моего брата – его звали Игорь – стабильна. Здесь нюанс заключается в том, что я долго расследовала причины его гибели и собрала большую базу данных обо всём, что хоть каким-то образом соотносится с его жизнью. Кроме того, очевидно, что я хорошо его знала. Мы с ним были очень близки. Когда мы поняли, что цифровые модели личностей, которые мы пытались воссоздать, не работают, их стабильность была неустойчивой, а достоверность низкой, я решила, что мы должны попробовать запустить модель на основе архива данных моего брата. Наши тесты подтвердили, что это был правильный шаг. Это сработало.

– Александра, честно говоря, всё это выглядит несколько странно и даже пугающе. Ваш брат, который давно погиб, теперь ожил, так сказать, в своём новом цифровом воплощении. Как вы с ним общаетесь? Я так понимаю, что с цифровой копией можно разговаривать на любые темы?

– В нашей семье эта трагедия случилась очень давно, Томас. Сегодня я отношусь к этому совсем иначе. Прошло около 25 лет с его смерти. Работа с цифровой моделью Игоря для меня – это потрясающая возможность для проекта. Мы постоянно дорабатываем его индивид, в том числе основываясь и на моих воспоминаниях о том, как он вёл себя, как разговаривал, о чём мечтал, что для него было важно. Всё, что определяло Игоря как человека, сейчас принципиально важно учесть в его цифровой модели, которая, в конечном итоге, как мы рассчитываем, перерастёт в нечто большее.

– И что же это «нечто большее» может быть, Александра?

– Мы работаем над тем, чтобы разжечь огонь новой жизни. Я бы так сказала,

– У меня просто нет слов, друзья! – Томас откинулся на спинку кресла, – Я, как интервьюер с некоторым стажем, конечно, не должен был бы так говорить. У меня всегда должны находиться нужные и правильные, точные формулировки. Но это не тот случай. Я действительно поражён!

Томас продолжал:

– Вы хотите сказать, что вы с Игорем можете общаться на любые темы? И он отзывается, отвечает вам так, как будто бы … как мы общаемся с вами сейчас.

– Всё выглядит именно так, если я, например, подключаюсь к его программе удалённо.

– Это удивительно! Но вот какой вопрос меня также беспокоит в этой связи, Александра. Не нарушаете ли вы моральные и этические нормы, воссоздавая цифровую копию человека? Он же не давал вам своего разрешения на такие действия с его цифровым наследием, всей информацией и данными, которые сохранились о его жизни.

– Это ещё одна из причин, по которой мы с коллегами приняли решение о развитии программного комплекса Интервью именно на основе цифровой модели брата. Я имею все необходимые гражданские права, юридическое основание для тех действий с его цифровым наследием, вы совершенно точный используете термин, которые в рамках проекта мы осуществляем. С точки же зрения общих морально-этических норм я не вижу никакого конфликта. Я рада возможности общаться с воссозданной моделью Игоря, и верю, что его предназначение раскрывается именно в этом проекте.