Раны Армении

— Ох… ох… ох… мама-джан… папа-джан… боже милосердный… пощадите… пощадите… пощадите… умираем… горим… жаримся… пощадите… ох… Вот, кончено… идем… О, подвижник Вардан! Святые родители, ваши дети идут, приблизьтесь. Дети ваши жизнь отдали и смерть приняли, вас не оставили, от вашей веры не отвернулись, от вашего святого креста не отступились, перед мечом, перед пламенем, перед муками устояли.

«Режь руки-ноги, круши, ломай!
Голову жги, живот терзай,
Ногти им рви, руки пали,
Голой спиной к огню подставляй,
В масло обрубки рук окунай!
Коль быстро убьешь, — сам пропадешь.
Медленно головы им обдирай,
Кожу снимай, глаза выжигай!
Пускай глядят, как им ноги палят!
Как пальцы вырвут им, — задрожат!
Ослабнут, авось, от мук, от ран,
Оставят крест и примут коран!»—
Давал Гасан-хан палачам урок, —
Святых младенцев мукам обрек.
Но праведник каждый уж отдал сам
Кровь свою богу, и к небесам
Вознесся жертвенный фимиам.
Тут свет пробился сквозь темень туч,
Облек тела им небесный луч,
И грянул голос, грозен, могуч:
— Гасан, безбожник, дьявол и зверь,
Покайся и дай мне ответ теперь
Тебя и бездны не поглотят,
Земля изгонит, не впустит ад
Сгинешь ты в муках еще живой,
Пока не искупишь крови святой
Коль молнией-громом будешь сожжен,
Помни, — мукам ты мной обречен.
Пошатнешься ты, вконец упадешь, —
На тернии ляжешь, как в гроб сойдешь.
А вам, дорогие, мир и покой
До крайнего дня, до зари благой,
Невинные дети с чистой душой!
Когда Апараном иду, всяк час
Я буду, милые, помнить о вас.
Ах, дети, память родной земли,
Рано, святые, вы отцвели!
Я, к земле припав, на колени став,
С морем слез в глазах, сердце болью сжав,
С непокрытою головой склонюсь,
Поцелую прах, — и не подымусь.
Я вспомню вас и сорву цветы,
Святые души, к престолу небес,
К благому судье, к алтарю святых
Взнесите слезы мои с мольбой
О бедных людях страны святой,
Что богу пожертвовали собой,
Чтоб им разора и плена не знать, —
Довольно им кровь под мечом проливать,
Помоги не знать, без дома блуждать.

Конец второй части.

Часть третья

1

Армянская страна много раз подвергалась притеснениям и опустошениям, но на сей раз превзойдено было все. Горы и ущелья стали обиталищем воров и разбойников. Со всех сторон внезапно поднялись персы, и сила их была такова, что не было уже возможности противостоять им. Но эти же притеснения придали армянам духа. Их народ всячески попирали, но и они не отставали и высасывали кровь врага.

Вся Персия сорвалась с места, восстал весь Кавказ. Сын царя Ираклия, Александр [140], после занятия Грузии бежал. Он искал помощи у персидского двора и не переставал о камень головой биться, чтоб только вернуть в свои руки страну свою, — не было горы, через которую он не прошел бы, чтобы как-нибудь добиться исполнения заветного желания.

Лезгины, чеченцы, черкесы, мусульмане Казаха, Борчалу, Шамшадина, всех областей прикаспийских потирали себе руки, хной красили, крылья у них выросли, — все стремились налететь на русских, захватить русские владения.

Армянскому народу сулили огонь, меч, резню. Сколько было у них яду, изливали на голову нашего народа. Либо обещали почести, величие, стараясь привлечь обманом, либо всячески наказывали, подвергали жестоким карам, чтобы армяне испугались и отступились от русских.

От шаха и от сардара шли фирман за фирманом, но душевная справедливость армян, искренняя любовь к русским и тогда не покидала их, когда над головой их играла шашка, когда сыновей их и детей на глазах у них, на собственной груди, предавали мечу или живыми сжигали.