Раны Армении

Могилы их зрит, кто в сон погружен.
Проснется от сна — и все тот же сон.
Кто клятву дает, — так именем их.
В пути их молитвы уста твердят,
Их имя, их память — ссоры мирят.
Святые места, — Санаин, Ахпат!
Усеяв долины и горный скат,
Там тысячи памятников стоят,
Живым языком они говорят, —
Прохожему скажут — и замолчат:
«Оплачь злосчастные жизни дни.
Оплачь — и руки свои протяни!
Умри, беспомощный армянин!
Куда ж ты идешь, без слез и один?
Вот здесь умри! Пусть кости твои
Спят в лоне этой святой земли,
Пусть хоть останки плоти твоей
Покоятся рядом с прахом царей
Тебе не затем были очи даны,
Чтоб славу узрел ты родной страны.
Да ляжет на лик твой их прах святой,
Их любимый куст зацветет над тобой».
О предки, чья сила гремит в веках,
На лик ваш святой да ляжет мой прах.
Когда я дышу, — огонь изо рта.
Закрою ль глаза, открою ль уста, —
Ах, злоба во мне, как туча, черна,
Слезами мой день затмила она.
Что проку, что в сердце звучит ответ?
Коль не видел взор, утешенья нет.
Под вашим крылом, увы, не рожден,
Дыханья вашего был я лишен.
Когда б Шахиншах иль великий Смбат
Сказали б и мне: «О мой сын и брат,
На этой земле я тебя вскормил,
На этой земле я тебя взрастил
Ты жизнь свою и душу отдай,
Врагам лишь родины не отдавай!
У себя в горах не будь чужаком,
Слугой чужеземца, его рабом!»
Армянин богомольный, лицо закрой.
Горемычна доля земли родной
Всё небо в тучах, грохочет гром,
В горах и ущельях — и плач и стон!
Чего же стоишь ты, руки скрестив.
Совсем смешался, ни мертв, ни жив?
Избавься, скройся, беги со всех ног,—
Не остановишь такой поток!
Как доброе солнце сегодня ты
Взошло и на нас глядишь с высоты?
Как ты не закрыло прекрасных глаз,
Как можешь спокойно взирать на нас,
Свидетелем быть злодейства и бед,
Жестоким сердцам отдавать свой свет,
Несчастных армян лицезреть тела,
Дома их, выжженные дотла,
Так много слышать и видеть зла,
И делать спокойно свои дела?
О небо, ты глухо к людской беде!
Где нынче гром твой и молнии где?
Замолкли, увидя злодейский меч,
Не рушилось ты, чтобы зло пресечь!
Земля, ненасытное чрево насыть,—
Хотела ты кровь невинную пить,
Хотела детей поглощать тела,—
Стенаньем родителей пренебрегла.
Глаза ты закрыла, а пасть — что дверь.
Увы, ненасытный, несчастный зверь!
Не хотела услышать стоны людей,
Огнем покарать худых сыновей,
Любовью согреть благих сыновей,
Тех разорить, кто тебя разорил,
Тех укрепить, кто тебя укрепил,
Тысячу душ мечу не предать,
Ягнят невинных хранить, как мать.
Куда ж, прохожий, уходишь вновь?
Перед тобою — что море — кровь!
Свой шаг, прохожий, останови:
Народ твой несчастный лежит в крови!
Вон мальчик и девочка — погляди —
Рука — у матери на груди.
Земля с волосами, кровь со слезой —
Смешалось всё, как цветы под косой.
Вдоль улиц, дорог — запрудой лежат,
И камень и землю кровью поят.
К тебе взывают, остановись!
Пройдешь, зайдешь ли в Хлкараклис,
Взгляни на землю, где был палач,
Возьми платок, утрись и заплачь.
На колени стань, о них зарыдай,
На небо взгляни — плачь, причитай,—
И поминай: который народ
Себя защитить не умеет, тот
В рабы к врагу своему пойдет,
И бог от него свой лик отвернет.