Раны и шишки

– Думаю, вы поступите разумно, если все мне расскажете, доктор.

И О'Мирею пришлось все рассказать. Он говорил о своей любви к Петси, о постигшем его разочаровании, когда по возвращении в Бойль он узнал о ее измене. Затем о встрече с Лисгулдом, о драке. О том, как однажды вечером Петси вновь оказалась в его объятиях и как они вместе решили уехать отсюда во время матча по боксу, где, как было известно Петси, обязательно должен был присутствовать Крис. И, наконец, Игэн рассказал о своей обиде, злости и негодовании, когда после того, как он безуспешно пытался войти в дом Петси и долго звонил у двери, так и не дождавшись никакого ответа, ему пришлось с камнем на сердце вернуться в зал, где его друг Шон Лэкан участвовал в бое за звание чемпиона.

– Кроме погибшей, кто-то знал о ваших планах побега?

– Миссис Нивз.

– Да?… И она одобряла их?

– Нет.

– Но вы все же решили уехать?

– Я давно любил Петси.

– Да… Самое неприятное, доктор, состоит в том, что Лисгулд, обнаружив труп своей подруги, не заметил ни единого чемодана или пакета, которые могли бы свидетельствовать о готовности к побегу… Как вы это объясните?

– Не вижу объяснений.

– А я вижу… Допустим, поразмыслив, Пеки Лэкан решила никуда не уезжать из Бойля? В таком случае, все могло произойти приблизительно так: вы приезжаете на место встречи. Затем вы звоните в дверь. Вам не открывают. Петси не решается открыть вам дверь, чтобы сообщить о своем новом решении, и не включает свет, надеясь, что вы решите, будто ее нет дома. Но, вопреки ее ожиданиям, вам удается войти. Ей становится страшно. Она уже была в постели. Она включает свет и видит вас. Вас охватывает злоба, когда вы видите, что в доме нет ни одного приготовленного в дорогу чемодана. Она опять возвращается в постель и начинает над вами издеваться, потому что ваша реакция льстит ей. Она уверена в своей власти над вами, потому что до сих пор все было так, как ей этого хотелось. Она объясняет вам, почему она передумала ехать с вами. И в этот момент, доктор, вы теряете голову и наносите ей удар. Одного удара в висок оказалось достаточно. После этого вы выходите из дома. И в этот момент вас заметил наш свидетель… Вам не кажется, что это близко к вашему признанию в убийстве, доктор?

– Я не входил к Лисгулду… Мне ничего не было известно о гибели Петси, когда я встретил эту дуру О'Брайен.

– Так говорите только вы, доктор, и этого никто не может подтвердить.

– Но как бы я мог попасть в дом Лисгулда?

– До того, как стать прислугой вашего дяди, миссис Нивз когда-то жила в этом доме, а в ходе следствия оказалось, что замки в нем не менялись со времени постройки… У миссис Нивз мог остаться ключ…

– И она его хранила все тридцать лет?

– Почему бы и нет? У меня в погребе есть старье еще со времен моего детства.

– Сержант, вы не только хотите обвинить меня в убийстве, но и сделать Нору моей соучастницей?

– Вовсе нет. Вы могли завладеть этим ключом без ее ведома, а она могла вовсе позабыть о его существовании.

– А я, естественно, хорошо знал, что где-то на чердаке, в каком-то закоулке, Нора положила ключ от своего прежнего дома? Вам не кажется, сержант, что это попросту смешно? И чем бы я мог нанести удар Петси?

– Этого я не знаю.

– Ага! Значит, вы все же допускаете, что можете чего-то не знать о моих поступках в тот вечер?

– Но у меня есть одна догадка… Вы не могли бы показать мне инструменты, которые берете с собой, идя на вызов к больным?

Не говоря ни слова, Игэн пошел за своей сумкой, принес ее и вытряхнул содержимое прямо на стол. Сержант тут же схватил молоточек для проверки рефлексов.

– Вот этим вполне можно было бы сделать дело…

– Какое дело?

– Знаю, какое!

Саймус Коппин медленно поднялся.

– Только из-за дружбы с вашим тяжелобольным дядей и из уважения к миссис Нивз я не требую, чтобы вы немедленно прошли со мной в участок, доктор. И все же, не покидайте Бойль ни под каким предлогом, иначе нам придется выписать ордер на ваш арест.

Игэн ничего не ответил. Как и несколько минут назад, в истории с мисс Аннаф, он оказался игрушкой в руках случая, против которого разум был бессилен. В самом деле, почему его не могли подозревать в убийстве Петси Лэкан, если только что им пришли на ум определенные мысли о поведении Аннабель, оказавшейся почти раздетой в руках сержанта? Бывают удары судьбы, которые невозможно предотвратить или хотя бы смягчить. Игэн чувствовал, что сержант может истолковать его молчание, как признание, но не мог говорить. И потом, что он мог добавить к сказанному?

Он не заметил, как полисмен вышел из кабинета.

За дверью кабинета дорогу Саймусу преградила миссис Нивз. Она была очень бледна, и Коппин понял, что она все слышала.

– Вы подслушивали?

Она утвердительно кивнула.

– Никогда бы не подумал, что вы способны подслушивать под дверью, миссис Нивз.

– Я всегда так делаю… Иначе, как бы мне удавалось утешать больных, которых не смог утешить доктор?

– Да, кстати, как там Дулинг?

– Он хотел бы вас видеть.

– Меня?

– Черт возьми, Саймус Коппин, я же вам уже сказала! Мне кажется, что в последнее время у вас голова забита черт знает чем, или я ошиблась?