Рапалло – великий перелом – пакт – война: СССР на пути в стратегический тупик. Дипломатические хроники и размышления

Итак, никаких видимых следов практического укрепления обороноспособности СССР перед лицом ожидавшейся германской агрессии не обнаруживается. Более того, результат оказался прямо противоположным. А иначе не могло и быть, поскольку пакт Молотова – Риббентропа подписывался не под оборону от германского нападения, а под поход РККА в Европу. И если взглянуть на ситуацию под этим углом, то тогда основные военно – политические мероприятия СССР 1939 – первой половины 1941 гг., оказавшиеся в действительности абсолютно контрпродуктивными, обретают смысл. Так, ликвидация польского буфера между Германией и СССР из величайшей геополитической ошибки превращается в удачно выполненную операцию по устранению главного препятствия на пути Красной Армии в Европу, причем чужими, – германскими, руками. В 1920 г. это препятствие оказалось непреодолимым для РККА. Теперь же Германия бралась сама разрубить «польский узел», причем ценой столь желаемого Москвой вступления в войну с западной коалицией!

Становится понятным и значение переноса границ, а, вернее, выдвижения советских войск на запад на 150–250 км. Во-первых, в масштабах Восточной и Центральной Европы эти километры являлись значительной частью пути на Бухарест, Будапешт, Краков и далее – на Вену и Берлин. Во-вторых, в тылу советских войск, т. е. уже преодоленными, оказывались приграничные укрепления Польши и Румынии, например, тогда еще польская Брестская крепость. Этим создавались особо благоприятные условия для быстрого развертывания советского стратегического наступления на запад. Контроль над Литвой, Латвией, Эстонией и Финляндией выводил Красную Армию на границу Восточной Пруссии и превращал восточную Балтику во внутреннее море СССР. Присоединение Бессарабии и Буковины означало обретение плацдарма для последующего завоевания Балкан.

Коротко говоря, Сталин все же подготовился к войне, но совершенно другой, им придуманной, а не к той, которая начнется на рассвете 22 июня. Для того чтобы скрыть действительный замысел режима на войну и факт его провала, адвокаты Кремля пытаются подогнать задним числом пакт Молотова – Риббентропа под ситуацию 22 июня 1941 г., на которую он вовсе не был рассчитан, продолжая бубнить что-то невразумительное про отсрочку и километры. На фоне грандиозного кремлевского замысла «похищения Европы» это столь же нелепо, как спорить о том, удобно или нет забивать гвозди микроскопом (что, в принципе, возможно), забывая о его истинном предназначении. Масштаб сталинского замысла на предстоявшую войну был таков, что изучать его надо по глобусу, а не по карте – стометровке в лейтенантском планшете…

* * *

На данном рубеже поиски тайных смыслов и скрытых пружин сталинской дипломатии 1939 г. по общему правилу заканчиваются. Грандиозным замыслом установления на всем континенте pax sovietica исчерпывались, казалось бы, все возможные цели Кремля в его лихорадочной внешнеполитической деятельности весны-лета 1939 г. Но так ли это?

Глава 3. Народ, армия, пакт

Враг в тылу!

Выше отмечалось, что для кремлевских руководителей насаждение социализма в Европе было, прежде всего, вопросом борьбы за сохранение их власти с точки зрения международных условий ее существования. В этом и состояла одна из целей заключения пакта-39. Однако перспектива войны в Европе многократно усложнила задачу обеспечения внутренней безопасности режима. Инструментов, необходимых для ее решения методами внутренней политики, в сталинском арсенале не было. Искать их пришлось опять же на путях политики внешней, и заключение пакта-39 представлялось Кремлю наилучшим выходом из трудного положения.