Рапира слова. Часть 1

Вот так порой на белом свете

Возводится злодейство в благодетель.

САДОВНИК И ШЕЛКОПРЯД

Чтоб угостить и самому покушать,

Растил Садовник яблоню и грушу.

Малину, облепиху, виноград.

Дарам природы бесконечно рад.

Окучивал, усердно поливал,

Шумела изумрудная листва.

И тутовое дерево лелеял,

Вкушал плоды, от сладости радея.

Листва на древе поредела вдруг.

И охватил Садовника испуг.

В учебники, инструкции полез,

Стремясь понять, что за бес

В саду завелся, как его известь?

Ходил по саду, сетуя, ворча:

–Не видно, чтоб вредила саранча,

Она ведь налетает темной тучей.

Но все равно заразы сей не лучше.

Листву, а не плоды съедает

И дерево трагично погибает.

Догадка озарила грустный взгляд:

–Так может, листья поедает тля!

– Не тля, а настоящий Шелкопряд.

Листве зеленой бесконечно рад.

Для модниц разных через все века

Из нитей серебристых ткут шелка.

Он лишь тогда на нижней ветви

Гусеницу и не одну заметил.

– Мне этого «сюрприза» не хватало?

Вали отсель, пока не перепало, —

Садовник, наступая, пригрозил. —

Плесну и подожгу я керосин.

Останется лишь серый пепел.

Но голосок ему тотчас ответил:

–Меня благодарят за славный труд

И вместо злата листья отдают.

Шелковицей нарекли деревья.

Мое искусство – восхищение.

Садовник, в чем твоих усилий толк,

Жуешь плоды, а где же нежный шелк?

Опешил тот, утратив речи дар,

А Шелкопряд нанес второй удар:

– Нет на земле красивее волокон.

Скажи-ка, где ты прячешь кокон?

– Коко? – Садовник стушевался,

Не намекает ли на… яйца.

– Держать ответ тебе пора

Что выдаешь и сколько на-гора?

Не следует перечить Шелкопряду,

Когда он шелк дает в награду.

КОВАРНАЯ ОСА

Томимая жарой и жаждой,

Оса присела в таз однажды,

Чтобы воды напиться,

Но подмочила крыльца.

Затрепетала от испуга,

Перевернулась брюхом.

Не выбраться и не взлететь,

Обречена на смерть.

Трагичен для нее удел.

Но Добродетель подоспел.

«Утонет, так негоже,

Тварь ведь божья», —

Подумал и тотчас решил

Тростинку положил.

Вцепилась лапками Оса

И из воды упорно поползла

На солнце затаилась, обсыхая

Не мокрая, а снова золотая

И умилился Добродетель:

Есть Божий дар на свете.

И вдруг Оса атаковала,

Нацелив челюсти и жало.

И отмахнулся он рукой,

Но налетел коварный рой

И осы щедро «одарили»

Сеансом иглотерапии…

Под кровлею гнездо из сот,

Оттуда и устроили налет.

На насекомых глупо обижаться,

Им надо постоянно защищаться.

Инстинктом наделила их природа.

Другое дело, средь людского рода

Коварство, месть и зависть так живучи,

Что никогда не знаешь, что получишь?.

Реакция порой неадекватна:

И за добро бывает черной плата.

ВОЛ И ОВОД

Вол с раннего рассвета до заката

Работал в поле, будто трактор.

Часы тянулись мерно допоздна,

В глазах воловьих стыла борозда.

Хозяин на солярке экономил:

Плуг Вол тянул, телегу – кони.

Погонщик-гастарбайтер был жесток,

Уставший Вол едва волок

По пыльной полевой дороге.

Натруженные в сухожильях ноги.

Мечтал покушать, малость отдохнуть,

Чтоб на заре продолжить тяжкий труд.

Тащился. к дому из последних сил.

Вдруг Овод кожу на спине пронзил.

Хвостом пытался он его смахнуть,

Но кровопийца не достал сей кнут.

Вол завалился на бок, чтоб примять.

А Овод скор, на холку сел опять.

– Имей же совесть, я устал, как вол. —

Взмолился он. – Поди-ка лучше вон!

Не нужен мне твой болевой укол.

–Какая неуклюжая скотина!

От жала моего не спрячешь спину, —

Жужжал над ухом Овод, потешаясь. —

Неуловим я всем врагам на зависть.

Ты, Вол, смири свой гнев и я готов

Пустить дурную из утробы кровь.

– Дурная кровь? Такой же не бывает?

Хозяин лучше нас с тобою знает.

Ты, словно Бык в корриде разъярен

Решит хозяин бешенством сражен

И мигом даст команду: на убой!

Но я тебе спущу дурную кровь.

И тем спасу от гибели позорной,

Поэтому, скотиной будь покорной.

«Пожалуй, Овод прав», – подумал Вол

И тут же в холку получил укол…

Вот так порой на белом свете

Возводится злодейство в благодетель.

САДОВНИК И ШЕЛКОПРЯД

Чтоб угостить и самому покушать,

Растил Садовник яблоню и грушу.

Малину, облепиху, виноград.

Дарам природы бесконечно рад.

Окучивал, усердно поливал,

Шумела изумрудная листва.

И тутовое дерево лелеял,

Вкушал плоды, от сладости радея.

Листва на древе поредела вдруг.

И охватил Садовника испуг.

В учебники, инструкции полез,

Стремясь понять, что за бес

В саду завелся, как его известь?

Ходил по саду, сетуя, ворча:

–Не видно, чтоб вредила саранча,

Она ведь налетает темной тучей.

Но все равно заразы сей не лучше.

Листву, а не плоды съедает

И дерево трагично погибает.

Догадка озарила грустный взгляд:

–Так может, листья поедает тля!

– Не тля, а настоящий Шелкопряд.

Листве зеленой бесконечно рад.

Для модниц разных через все века

Из нитей серебристых ткут шелка.

Он лишь тогда на нижней ветви

Гусеницу и не одну заметил.

– Мне этого «сюрприза» не хватало?

Вали отсель, пока не перепало, —

Садовник, наступая, пригрозил. —

Плесну и подожгу я керосин.

Останется лишь серый пепел.

Но голосок ему тотчас ответил:

–Меня благодарят за славный труд

И вместо злата листья отдают.

Шелковицей нарекли деревья.

Мое искусство – восхищение.

Садовник, в чем твоих усилий толк,

Жуешь плоды, а где же нежный шелк?

Опешил тот, утратив речи дар,

А Шелкопряд нанес второй удар: