Рапсодия

Если бы дождь мог смыть весь ужас этой бессмысленной смерти! Словно в трансе, Соня медленно брела по улице, охваченная горем и яростью. Никогда еще за все свои сорок пять лет не испытывала она такой ярости и такого горя. Образ Марин Яковлевны, лежащей там, под простыней, вид неподвижного избитого тела, казалось, запечатлелся в ее памяти на всю жизнь. Так она шла и шла по московским улицам. Из глаз текли слезы, смешиваясь с весенним дождем.

Как сказать дяде Аркадию? Он этого не переживет.

Впереди показался их дом, еще более унылый и безрадостный, чем обычно. За время ее отсутствия он, казалось, приобрел какой-то зловещий вид. А она идет к близким вестником смерти.

Надо держать себя в руках. Ради дяди Аркадия. Ради Дмитрия и Миши. Им не на кого опереться, кроме нее. Надо попытаться унять горе и ярость, бушующую внутри.

Она поднялась по лестнице. Остановилась у двери перевести дыхание. Подготовиться к встрече с дядей Аркадием. Наконец она вынула из кармана ключ, вставила в замочную скважину…

Дверь распахнулась прежде, чем она успела повернуть ключ. У самого входа, загораживая ей дорогу, стояли двое незнакомых людей.

— В чем…

— Соня! Соня! — крикнул Дмитрий. — Заходи скорее.

Что случилось?.. Неужели они явились сообщить Аркадию страшную новость? Так скоро?

Незнакомцы отступили в стороны, давая ей пройти. Одного быстрого взгляда оказалось достаточно, чтобы определить, кто это такие. Мелкие государственные чиновники, бюрократы вроде тех, кто изгонял их из прежней квартиры. Те же плохо сшитые, поношенные костюмы, те же кожаные дождевики, те же потертые портфели. И лица, багровые от водки.

Что им здесь нужно? Они пришли не из-за дяди Аркадия. Не из таких. В этот момент она заметила, что они листают какие-то бумаги, демонстративно не обращая на нее внимания. На нее нахлынуло такое отвращение, что захотелось сплюнуть прямо на пол. В такой момент только этих идиотов не хватает! Ей сейчас необходимы тишина и спокойствие, чтобы рассказать старику о смерти жены, чтобы утешить Дмитрия и Мишу.

Она огляделась. Ни Аркадия, ни Миши… Обернулась к Дмитрию:

— Где… — И запнулась на полуслове, заметив выражение лица мужа. Он улыбается, словно ничего плохого не случилось… Что происходит? — Дмитрий… Где дядя Аркадий, где Миша?

Он подошел ближе, обнял ее за плечи.

— Они внизу, у стариков. Наверное, играют в шахматы.

— Но…

— Успокойся и послушай меня. Эти люди из ОВИРа. Явились как раз перед твоим приходом.

Соня непонимающе смотрела на мужа, все еще занятая мыслями о предстоящей трудной задаче. Дмитрий легонько встряхнул ее за плечи:

— Соня! Ты что, не понимаешь?! ОВИР! Там занимаются выездными визами. Соня, мы получили разрешение на выезд.

Наконец все значение его слов дошло до нее. Она едва удержалась на ногах. Губы задрожали.

— Дима… ты в этом уверен?

— Да. Но времени у нас не так много. Надо готовиться к отъезду.

— О Господи! — Сони закрыла лицо руками, боясь разрыдаться. — Не могу поверить. А почему Миша и дядя Аркадий ушли? Они уже знают?

— Да-да. Аркадий увел его, как только стало ясно, что происходит. Сказал, что хочет в последний раз сыграть с ним партию в шахматы. Но я думаю, он хочет с ним поговорить, один Бог знает о чем.

— Но… как же быть с тетей Машей?.. О Господи, Дима… Один из чиновников прервал их:

— У вас имеются все документы, товарищ Левин. Нам пора. Не забывайте: число и время отъезда указаны в документах. Не пропустите.

— Можете не беспокоиться, не пропустим. Чиновники взяли портфели и направились к дверям.

— Другого случая может не представиться, — бросил один из них.

Дверь за ними захлопнулась с громким стуком. Дмитрий засмеялся, схватил Соню в объятия и запечатлел на ее губах страстный поцелуй. Она со смехом высвободилась.

— Господи! Это лучшая новость за всю мою жизнь. Но сначала я должна сообщить тебе другую новость.

Она быстро рассказала мужу о том, что произошло с Марией Яковлевной. Дмитрий долго сидел молча, обхватив руками голову. Когда он наконец поднял глаза на Соню, она увидела в них слезы.

— Он, наверное, решил, что с ней ничего страшного не случилось. Он подумал…

Дмитрий не мог продолжать. У Сони из глаз тоже потекли слезы.

— Соня, — проговорил он хриплым шепотом, — я сам расскажу Аркадию. Дадим ему еще немного побыть с Мишей. Потом я спущусь и поговорю с ним.

— Нет, мы должны поговорить с ним вместе, и сейчас же, пока к нему не явились официальные лица.

— Да. Ты права. — Дмитрий встал, протянул жене руку. — Пошли?

Миша держал в руках какой-то непонятный золотой предмет цилиндрической формы, с любопытством поворачивая его во все стороны. Длиной около пяти дюймов, толщиной не больше карандаша. Филигрань стерлась от прикосновения множества человеческих рук, однако он все еще выглядел каким-то экзотическим драгоценным украшением. Только вот что с ним делать? Аркадий вынул его из запертого деревянного ящика, стоявшего под кроватью.