Рапсодия

— О Господи, опять! — простонал Миша.

— Я возьму. — Манни взял трубку. — Слушаю. — Он прикрыл трубку рукой. — Это Рэчел. Я сейчас.

Рэчел — невероятно исполнительная и агрессивная секретарша Манни и Саши — одна из немногих знала этот номер.

Миша махнул рукой:

— Можешь не торопиться.

Саша встал, подошел к столику с напитками, смешал джин с тоником для себя и Манни, поставил один стакан рядом с Манни, с другим вернулся обратно на свое кресло. Молча сделал глоток джина. Миша удовлетворенно оглядывал гостиную, наслаждаясь роскошью, уютом и тишиной, нарушаемой лишь голосом Манни. Хорошо снова оказаться в Нью-Йорке, на целое лето, после долгих месяцев бесконечных путешествий. Последние четыре года он гастролировал практически без перерыва и наконец потребовал от Манни, чтобы тот полностью освободил ему три месяца. Сейчас он мечтал об уединенных занятиях за роялем дома, о возможности просто расслабиться вдали от сценических огней, от студий звукозаписи, от фанатичных поклонников, критиков, бесконечных переездов.

Манни что-то орал в телефонную трубку. Интересно, в чем там дело? Насколько он знал, Саше и Рэчел приходится постоянно мириться с таким тоном. Последнее время Манни все чаще срывается на крик.

Он попытался отвлечься. Хорошо бы сегодня никуда не ходить… Но нельзя. Сегодняшнее мероприятие слишком важное, от него никак нельзя отказаться.

Вера закончила занятия в Лондоне. Только недавно вернулась в Нью-Йорк и уже начала работать в качестве служащей знаменитого аукциона «Кристи», в отделе мебели и декоративного искусства нью-йоркского филиала фирмы. Сегодня ее родители устраивают большой прием в ее честь в своей грандиозной квартире на Пятой авеню. Он бы ни за что не пошел, если бы не Вера.

Вера… Он сделал глоток виски, поморщился. Так что же ему делать с Верой? Он уже тысячу раз задавал себе этот вопрос. В конце концов решил: они должны поговорить о своем будущем. Сегодня же вечером. Да, наступил решающий день. Хотя сегодняшний вечер и задуман в ее честь, но в какой-нибудь момент они смогут улизнуть наверх, в ее комнату с террасой, и поговорить. Сначала он собирался еще подождать, однако после последнего ее письма (а какие прекрасные письма она писала ему на протяжении всех гастролей!) он решил поговорить с ней как можно скорее. Итак, сегодня вечером.

— Эй! — подошел к нему Манни.

— Эй! — ответил Миша. — В чем там дело? Какие-нибудь неприятности?

— Да нет, все как обычно. У кого-то нервный срыв, у дирижера еще что-то. Ну, ты все это знаешь.

— И кто же на этот раз? — спросил Саша. Манни бросил на него многозначительный взгляд:

— Потом поговорим. — Он с усмешкой обернулся к Мише: — Рэчел говорит, тебе звонила какая-то итальянка, Паола, как ее там… Миша усмехнулся, но ничего не ответил.

— Вышеупомянутая особа, — продолжал Манни, — кажется, жутко расстроена. Последние две недели звонит каждый день, каждый час. Говорит, что потеряла твой домашний телефон.

Миша сделал глоток виски. Поставил стакан на столик.

— Надеюсь, Рэчел не дала ей этот номер?

— Конечно, нет, старина. Но эта девица мешает ей работать своими звонками и… ведет себя все более агрессивно… выражается… Миша пожал плечами:

— Пусть Рэчел скажет ей, что я собираюсь жениться. Может быть, таким образом мы от нее избавимся.

— Она уже оглушила беднягу Рэчел такими оскорблениями…

— Я пошлю Рэчел цветы. Она меня простит. Манни сел. Внимательно взглянул на Мишу:

— А кто такая эта Паола? Что-то я ее не помню.

— Просто девушка. Ну ты знаешь. Из тех, что приходят на концерт, потом ждут за кулисами, потом повсюду таскаются за тобой, не дают ни минуты покоя, пока ты их не осчастливишь.

Манни снял очки, начал яростно протирать стекла безукоризненно чистым носовым платком.

— Какого она возраста?

— Не знаю. Но можешь не волноваться. Она совершеннолетняя, если это тебя беспокоит. Ты же знаешь, с детьми я дела не имею. Ей по крайней мере восемнадцать. А скорее и все двадцать. Сказала, что она фотомодель.

Манни на секунду застыл с платком в руке.

— Скандал нам совсем не нужен, при том, что газетчики и так ходят за тобой по пятам.

— Манни, никакого скандала не будет. Я ее совсем не знаю.

— В том-то все и дело! Ты ее не знаешь, но она, похоже, знает о тебе все, что только можно узнать. И можешь не сомневаться, есть еще десятки таких, как она, которые с радостью возбудят против тебя дело об отцовстве и заставят расстаться с денежками, заработанными тяжким трудом.

— Манни! Успокойся, ради Бога! Я всегда очень осторожен. Никто из них не сможет выиграть дело об отцовстве.

— Это не имеет значения. Тебе совсем не нужна такая огласка. В прессе тебя и так уже называют рок-звездой от классической музыки.

— Что ты от меня хочешь, Манни? Чтобы я остриг эти чертовы волосы?

Саша рассмеялся:

— Не думаю, что это принесет пользу.

— Я тоже не думаю, — усмехнулся Манни. — Такие резкие перемены нам ни к чему. Старайся лучше попридержать то, что у тебя в штанах, приятель.

Лицо его расплылось в улыбке. Миша не смог удержаться от смеха, несмотря на гнев.

— Ах, Манни! Ну что с тобой делать!