Рапсодия минувших дней

— Ты… жив. — В носу защипало, и все рыдания, что я держала в себе, вся боль от потери вырвались наружу полноценной истерикой. — Ты снова жив! А они…

Меня уже не просто трясло, а колотило как в лихорадке, даже зубы клацали.

Дарио переменился в лице, пытался удержать меня, а я, захлебываясь словами и слезами, уже даже не говорила, а кричала.

— И ничего нельзя было сделать! Понимаешь?! Мне нужно было предотвратить, остановить их, но невозможно! Никак! И они все погибли. Все до единого… На моих глазах. Это так страшно! Я не смогу вынести это снова! Только не так!

— Рэми! Рэми! Это сон! Слышишь? Это просто сон, успокойся, малыш! — встряхнул он меня. — Ты был в трансе и слишком крепко уснул. Да? Так! Подожди!

Вскочив, дракон быстро шагнул к своему вещевому мешку, вытащил из него флягу и заставил меня глотнуть из нее.

Огненное пойло обожгло горло, скользнуло в пищевод и раскаленным металлом ухнуло в желудок. Способность дышать резко пропала, так же как и говорить. Открывая и закрывая рот, я вытаращилась на растерянного мужчину.

Я рассматривала его, вспоминая, возвращаясь в прошлое. Короткий ежик волос. Нахмуренные брови. Шрам на щеке. Мой взгляд скользнул ниже. Куртка почему-то снята, рукава толстого шерстяного свитера высоко поддернуты, сильные руки до самых локтей в отметинах старых ран. Следы от кандалов и рубцы от кнута. Из-под высокого ворота выглядывает край рабского ошейника.

— Рэми? Успокоился? Еще самогона? Прости, но я не умею останавливать истерики.

Я покачала головой. Нет, самогона мне больше не надо. Я вспомнила эту фляжку. У Дара было их две. В одной он носил воду, вторую наполнял покупаемой у деревенских мужиков самогонкой. Говорил, что от простуды. Мол, один глоток — и хворь отступит. Или же для дезинфекции ран.

— Малыш, ты меня пугаешь, — нервно дернулась изуродованная щека. — Скажи уже хоть что-нибудь?

— Когда мы? — Мой голос был похож на воронье карканье.

— Не понимаю. — Отодвинувшись, дракон закрыл ладонью рот, словно боясь сказать что-то лишнее. Потер подбородок. Кашлянул. Покосился на меня с опаской, а потом, приняв решение, начал говорить, как с ребенком: — Мы в лесу в Калиоте. Едем к моему знакомому. Вчера ночевали на постоялом дворе, ты заработал несколько серебряных монет. Ты это помнишь?

Подумав, я медленно кивнула. Да, кажется, припоминаю. Поганое было местечко, настоящий клоповник. Но лучше уж там, чем под открытым небом. А сейчас, значит, негде было остановиться.

— И когда мы приедем?

— Завтра должны. Рэми, мы же говорили об этом полчаса назад. Что с тобой?

— Завтра… — проигнорировала я его вопрос. — Это хорошо. Правильно, что скоро. Так даже лучше, не стоит тянуть.

Я перевела взгляд на Дарио, снова присевшего напротив меня. Он с тревогой всматривался в мое лицо и явно не мог понять, что со мной такое приключилось. А мне нужно всё исправить. Признаться — кто я. И что я. Лучше, чтобы он знал заранее. Если уйдет, что ж, останется жив.

— Я принесу тебе несчастье, Дар, — кивнула своим мыслям. — Всем приношу. Все вокруг меня умирают, а я никак не могу это исправить. Тебе будет лучше без меня. Я знаю, как снять рабский ошейник. Калахан поведал. Точнее, поведает уже скоро.

— Что?! — Светло-карие, почти желтые глаза стали размером с блюдца. — Калахан?!

— А еще… Он мне расскажет, что знал мою мать. Представь, она была его сокровищем. — У меня вырвался истерический смех, но прекратить вываливать на друга всю информацию в таком виде я не могла. Не получалось. — Моя мать, графиня дас Рези, чистокровный человек из Дагры, была любовницей вечноживущего дракона. Абсурд! Да? А знаешь почему? Потому что она, оказывается, сидхе. Калахан мне расскажет. И я тоже сидхе… Внезапно.

Я развела руками и отвернулась к темному лесу, чтобы не видеть отшатнувшегося Дара. Он явно был если не в шоке, то в чем-то близком к этому.

— Знаешь… — Я начала вставать на ноги, потому что сидеть уже было невыносимо. — Рикель был не виноват. Хотя ты и сам это уже понял. Ты же мне об этом и расскажешь. Или уже рассказал? Не могу сообразить. — Снова вырвался дурацкий смешок.

Я с усилием потерла лицо, пытаясь вырваться из дурмана ощущений, выпутаться из паутины реальности прошлого и настоящего. Что для меня сейчас прошлое? То, где я сейчас? Или то, что я только что пережила в Дагре, в разрушенном храме Неумолимой?

— Рикель? — мрачным эхом повторил Дар и, медленно поднявшись, встал напротив меня.

— Он. Да. Потомок сидхе, ты скажешь. Или все-таки уже сказал? Неважно. Мама говорила, что наш удел — уйти или умереть. Она не ушла — и умерла. И Рикель твой, глупый мальчик, умер. Я тоже, скорее всего, скоро умру. Все вокруг меня умирают, так чем я лучше? А уйти не могу. Будь проклят этот и без меня уже проклятый мир! Пока не могу. Мне сначала нужно попытаться всё исправить. Придется просить Калахана. Он должен понять, он старый.

— Рэми. Ты. Меня. Пугаешь! — очень четко, выговаривая по слогам, повторил дракон.