Рапсодия минувших дней

У меня вырвался тихий нервный смешок. Он издевается? Я кому совсем недавно говорила, что уйду из этого мира одна?

Да и не могу я сообщить правду. Что я должна сказать? Прости, Дарио, но мы с тобой почти год жили в одном доме, спали в одной постели, и ты сходил с ума от меня, желая обладать, но при этом носил подавляющий амулет. Это? А еще, мол, ты был проклят своей бывшей любовницей и поэтому совершенно свихнулся на мне. Когда же я сняла с тебя проклятие, ты признался мне в любви и потребовал кучу детей. А потом мы отправились спасать мир, ты погиб, и всё, что мне осталось, — воспоминание о тебе и трех поцелуях, которые были настоящими, а не под влиянием проклятия.

Или, может, мне нужно сказать, что меня просто до исступления доводят эти его собственнические замашки? Что я не хочу быть его сокровищем?

Почему всё это опять происходит?! Что с нами обоими не так, если я вернулась в прошлое ради того, чтобы уничтожить опасность для мира, но вместо того, чтобы обсуждать стратегию этого, выясняю личные отношения со своим драконом?

Это просто абсурдно! Наши отношения запутаны во всех временных потоках, и я не знаю, как развязать тугой узел, связывающий нас. Может, как и говорила моя милая Ирма, просто стать любовниками? По крайней мере, тогда будет хоть какое-то логическое обоснование для этого «ты моя, я твой».

— Рэми-и-и, — вкрадчиво протянул Дар. — О чем это таком ты думаешь?

— О тебе, — подняла я глаза. — О нас.

Он резко выдохнул и внезапно отвернулся. Постоял, перекатываясь с пяток на мыски старых сбитых сапог, которые я же ему и покупала.

— Тебе пора спать, малыш, — повернулся наконец с мрачным и отстраненным лицом. Быстро преодолел разделяющее нас расстояние, подхватил из кресла и отнес в спальню.

Храня молчание, я позволила ему это сделать. Поставив на постель, Дарио придержал меня и уставился в глаза. Сейчас наши лица оказались на одной высоте, я даже чуть выше была.

— Я помню тебя такую, но не узнаю. Разум отказывается принять, что ты — ослепительно красивая девушка, которую я знаю всю. Но при этом душа и сердце твердят, что это нормально и правильно, потому что ты моя. И разумеется, мне известны твое тело, твоя мимика, то, как ты опускаешь ресницы и даже то, как ты пожимаешь плечами. И как затаиваешь дыхание, когда боишься.

И я приняла решение. Давно надо было это сделать. Еще в прошлой жизни, и не мучить себя и его.

Обхватила ладонями его лицо, наклонилась и прошептала прямо в губы:

— Хочешь меня? Чтобы я действительно стала твоей?

— Да… — хриплый шепот нарушил тишину комнаты не сразу. Дарио понадобилось время. Лишь зрачки его глаз пульсировали, выдавая напряжение.

— Однажды я уйду. Но до тех пор я вся твоя. А ты мой. Научи меня любви…

Поведя плечами, я позволила соскользнуть покрывалу. А после этого поцеловала придерживающего меня Дара. Я не умела, но помнила его губы.

Задыхаясь от страсти, в какой-то момент этот упрямец еще попытался отступить:

— Тебе всего шестнадцать. Ты ребенок по меркам сидхе и драконов.

— По меркам людей-аристократов, среди которых я росла, мне уже год как должно быть замужем и вынашивать супругу наследника. Родители просто не выдали меня так рано.

— Рэми-и… — простонал он.

— Дар, — снова взяла я в ладони его лицо, поцеловала изуродованную шрамом щеку, брови, прикрытые веки, скулы. — Дар, ты же хочешь меня. Я знаю. А я хочу тебя. Если ты сейчас откажешься, то не простишь себе до конца дней. Потому что, когда я уйду, у тебя не останется этих воспоминаний. О наших ночах… И ты всю свою вечность будешь помнить, как отказался от меня.

— А вот этого не будет никогда, — распахнул он глаза. — Ты моя, что бы ни случилось в этой или иной жизни, в этом или ином мире.

…Я много раз видела во время своих скитаний мужчин и женщин, занимающихся любовью. Смотрела на чужую страсть, но никогда не испытывала ее сама. То чувство, что жило во мне к Дарио, я не могу назвать каким-то одним словом. В нем слишком много всего, оно всеобъемлюще и запутанно. Но сегодня я познала страсть. И не только свою.

В какой-то момент Дарио сбросил щит, закрывающий его эмоции. И я буквально захлебнулась его ощущениями. Дикий голод и желание обладать, восхищение и восторг, благоговение и нежность, наслаждение и упоение. Невероятный коктейль захлестнул меня с головой и перемешался с моими собственными чувствами. Я уже не могла понять, где мое, а где его. Где он, где я. Чей это был стон — мой или его. Всё смешалось и превратилось в нечто единое и неразрывное.

Так и должно быть? Именно это испытывают любовники? А может, так потому, что я эмпат? Или же это лишь наше с Даром? Впрочем, ни мыслей, ни хоть какого-то подобия разумности в те ночные часы не было.

И мы были не в силах оторваться друг от друга. Не могли напиться своими ощущениями.