Рапсодия власти. Сказочка до Потопных времен

Бархан. Ничего ты свободен.

Ветер. Как ветер.

Евнух. Ты повторяешься. И это совершенно не смешно.

Ветер. Ну разумеется, ведь ты не можешь смеяться.

Евнух. Чушь.

Ветер. Тогда улыбнись.

Евнух. Не хочу.

Ветер. В том-то и дело, что уже не захочешь, а когда логически дойдешь до мысли, что улыбаться должно – не сможешь. Но это ведь такая безделица…

Евнух. Ну разумеется.

Бархан. А как насчет ЦЕЛИ? Ты все еще хочешь найти ее? Обрести путеводную звезду к счастью? Ведь ты нас с Ветром почти убедил, что без цели человек мало что значит.

Евнух. Нет у меня цели. Да и что ты заладил: Цель, Цель. Прям, надоел уже. И без тебя сообразил, что искать и найти – это совершенно разные вещи.

Знаю наперед, что ты скажешь. Мол «поиск это вещь уже ценная сама по себе и вполне может стать самоцелью любой жизни»… и я полностью с тобой согласен. Только все это словесная требуха с сентиментальным душком.

Для чего вся эта катавасия со смыслополаганием и игрой в сомнение пополам с самоуглублением? Излишняя трата сил эта твоя забава: поиски, страдания, разочарования, обретение надежды, восхищение недоступным, милосердие, устрашение… К тому же попытка сформулировать цель жизни или попытка просто ее обрести – загрязняет разум, отягощает сердце, разжиживает волю.

Я был глупцом, что столько времени тратил на эти бесполезные штуки.

Ветер. Ну что же, можешь идти. Вон пылища показалась. Это надо полагать твои телохранители за тобой сквозь пустыню «щимятся».

Бархан. У этих ребят лошади – неплохие ходоки по песку. Скоро здесь будут.

Евнух. Я пойду им навстречу.

Ветер. Иди.

Удаляющийся скрип сапог. Шорох осыпающегося песка.

Ветер. (Насмешливо). 75-летние кости, покрытые толстыми складками кожи, под которыми играли покатые мышцы, легко подняли зеленый тюрбан, полосатый халат и широкие серые штаны, вправленные в коротенькие мягкие сапожки. «Величайший из Великих и Владыка Найвеличественнейших, Повелитель Великой равнины, Владыка 99 долин и 80 рек», легко скользя с бархана на бархан двинулся шагом пустынника к закату, в сторону Запада, легко неся свои мысли, крепко запечатав душу и раскрыв окружающей пустыне свои чувства.

Всхрапы коней в отдалении. Приветственные возгласы. Ржание коней и удаляющийся топот кавалерии

Бархан. Ну что же, вот и еще один властелин исчез для самого себя.

Ветер. У него кое-что осталось.

Бархан. Да, разумеется: тело, халат, титул, воины.

Ветер. У него есть здравый смысл. И замечательная

жизненная позиция.

Бархан. Просто превосходная позиция: ничему не

удивляться, ни в чем не сомневаться, быть уверенным в себе и знать, что ты ничего не хочешь, кроме каждодневного спокойного бытия.

Ветер. Это близко ко многим человеческим идеалам.

Бархан. Безусловно, вот только повелителям эти качества противопоказаны.

Ветер. Как так?

Бархан. Он стал без страха, а значит и без чувства

опасности. У него исчезло сомнение в себе, а значит, он потерял возможность видеть свои ошибки. Он уже не удивляется миру, а, следовательно, у него исчезла способность удивлять других. К тому же он забыл, как обрел власть… он уже не помнит в чем соль владычества без помпы и банальных корон. Он будет помнить, как править, но не сможет сделать это знание собственным умением, нормой личной жизни на троне. Такие правители становятся деспотами, тиранами и… долго не живут.

Ветер. Иногда они оканчивают свой путь в котле с

бараньим супчиком.

Бархан. Да. Бывает и такое.

Ветер. Кстати, тебе не показалось, что в этот раз мы

сработали как то топорно, куцо. Вырывали куски памяти, слизывали оттенки эмоций как обычно, но при всем этом несколько спешили, создавая эффект слипшейся каши из гречки, риса и пшена в одной кастрюле?

Бархан. Нынешний «Величайший» был неординарной

личностью. Если бы мы изначально не нарушили его способность логически воспринимать мир, мы, пожалуй бы, не преуспели.

Ветер. Да. Он мог бы вывернуться.

Бархан. Просто ему казалось, что все уже позади: радость, смех, жизнь. А память он просто не ценил. Он думал, что это такая безделица, помнить, кем ты был, кем мог быть и как стал тем, кто есть.

Ветер. Это наш старый крючок. Одних можно убедить в этом, другие сами, почему-то, убеждают в этом нас…

Бархан. И тогда стирать личность становиться делом

простым и безискусным.

Ветер. Но некоторые могут опомниться.

Бархан. Порвать паутину уныния и безалаберности,

сплетенную собственной гордыней, непросто, но ты прав, бывало все и по иному.

Ветер. Бывало… Теперь те, некоторые, строят громадный корабль… я видел верфи они поражают воображение… Говорят, что они избранные. На них обратил внимание истинный творец всего сущего. Тот, которого наш подопечный да и все остальные попросту забыли. И уже в силу этого стали открыты нашим забавам.

ПАУЗА