Рапунцель

– Ты меня просто убиваешь, Кресс. Когда ты видела, что я совершал поступки, хоть немного смахивающие на героические? Идея вызволить тебя со спутника целиком и полностью принадлежала Золе, исключительно твои умения спасли нас от смерти, ты провела нас через пустыню…

– Я не об этом. – Она отдернула руку. – Как насчет того, что ты пытался собрать деньги на помощь старикам? Вот это действительно героизм. А ведь тебе было всего одиннадцать!

Его улыбка поблекла.

– Откуда ты знаешь?

– У меня свои способы добыть информацию. – Кресс воинственно скрестила руки на груди.

Он растерянно поскреб челюсть, вся его самоуверенность рассеялась, как дым.

– Ладно, – медленно произнес он. – Я украл у мамы ожерелье и пытался продать его. Когда меня поймали, я решил, что меня не станут наказывать, если я совру, что хотел потратить деньги на благородную идею. Ведь мне в любом случае пришлось бы возвращать деньги. Поэтому я придумал историю о том, что хотел заняться благотворительностью.

Она нахмурилась.

– Если это правда, то как ты на самом деле собирался потратить деньги?

Он мечтательно вздохнул.

– Купить скоростной хувер. Модель «Неон-спарк 8000». Боже, как же мне хотелось на нем погонять!

Кресс растерянно заморгала. Скоростной хувер? Игрушку?

– Ладно, – уступила она, едва не задохнувшись от приступа разочарования. – А что насчет тигра, которого ты выпустил из клетки?

– Ты сочла это героизмом?

– Это было несчастное, печальное животное, прожившее взаперти всю свою жизнь! Ты наверняка просто пожалел его!

– Не в этом дело. Я рос с робокошками, а не с настоящими домашними питомцами. Поэтому решил, что тигр станет подчиняться каждому моему капризу, если я выпущу его из клетки. Я смог бы водить его в школу и стать популярным, потому что где еще увидишь мальчика с ручным тигром! – Он взмахнул ладонью, словно пытаясь проиллюстрировать свой рассказ. – Конечно, когда он выскочил наружу и все пустились наутек, спасая свои жизни, я понял, насколько глупой была эта идея. – Он оперся подбородком о согнутое колено. – А мне нравится эта игра. Что еще у тебя есть интересненького?

Кресс чувствовала, как ее уютный идеальный мирок трещит по швам. Часы, потраченные на поиски информации о Торне и оправданий для его поступков… А ведь она была уверена, что только ей известно, какой он – настоящий Карсвелл Торн…

– А как же Кейт Фэллоу? – спросила она, с ужасом предчувствуя ответ.

Торн склонил голову набок и призадумался.

– Кейт Фэллоу…

– Тебе было тринадцать. Одноклассники украли у нее портскрин, а ты за нее вступился. Ты пытался вернуть его владелице.

– Ах, эта Кейт Фэллоу! Ого, да ты действительно глубоко копаешь!

Она ждала его ответа, закусив губу, и надеялась, что хотя бы в этом случае не ошиблась. Он спасал ту бедную девочку. Он был ее героем.

– На самом деле я был немного влюблен в эту Кейт Фэллоу, – растерянно сказал он. – Интересно, чем она сейчас занимается.

Ее сердце затрепетало, опутанное тончайшими нитями надежды.

– Она учится на архитектора.

– Ага. В этом есть логика. Она была сильна в математике.

– Да? Неужели ты не видишь, насколько героическим был этот поступок? Каким самоотверженным и благородным?

Уголки его губ дрогнули, но улыбка оказалась неуверенной и быстро поблекла. Он отвернулся и спрятал лицо. Затем открыл рот, собираясь заговорить, смутился и попытался нащупать ее ладонь.

– Да, наверное, ты права. – Он сжал ее пальцы. – Может быть, и во мне есть маленькая частичка героя, в конце концов. Но, в самом деле, Кресс… очень маленькая.

Глава 28

Они решили простоять лагерем еще сутки, чтобы Кресс смогла полностью восстановиться. На следующий день они выступили в путь ранним утром, собрав палатки и запаковав сумки под еще темным небом. Джина сообщила Кресс, что они прибудут в Куфру во второй половине дня, а благодаря такому раннему старту не придется долго жариться на солнце и раскаленном песке. Они быстро перекусили сушеным мясом, набрали диких фиников и покинули оазис.

Хотя караванщикам пришлось повозиться с запаковкой товаров и дорожного оборудования, они ухитрились освободить для Кресс верблюда. Она была безумно им благодарна: от одной только мысли о том, что придется шагать по песку стертыми ногами, к горлу подступали рыдания. Но оказалось, что ехать на норовистом животном тоже не слишком приятно. Кресс изо всех сил цеплялась за поводья, и через несколько часов запястья свело судорогой, а лодыжки, тершиеся о седло, покраснели и заныли. Балахон, который ей выдали караванщики, отлично закрывал от солнца, но от полуденного жара невозможно было спастись никакими средствами.