Рарник

Варлок закончил каст и, взмахнув рукой, обернулся ко мне. Я увидел его глаза и все понял. Финальный спелл был для меня…

Дикая боль обожгла изнутри. Тело словно горело в невидимом пламени. Последнюю жизненную силу потратил на прыжок в воду, и теперь мою измученную тушку несло в черную мглу водопада…

7

Падение в темноту – оно выглядело почти бесконечным. Я летел вниз, но смотрел только вверх, где стремительно уменьшалось пятнышко света. Казалось, что удаляется именно оно, а мое сознание остается здесь, на том же месте. Зависло в бездонной пустоте пространства, где никого нет, и никогда больше не будет, а все самое дорогое и светлое, что у меня было – сейчас убегало и становилось все меньше и меньше…

Ощущение падения прекратилось, движение продолжилось уже по горизонтали. Скорее всего, я куда-то плыву. А вокруг опять только однородно-серый фон сумрака. Нечто вечное и изначальное – то, что всегда было, откуда все вышло и куда неизбежно уйдет. А крохотный кусочек света просто иллюзия, вспышка, всего на миг осветившая тьму сознания, точно так же, как кромешную ночь прорезает зигзаг молнии. Сверкнула и мгновенно исчезла, но на сетчатке глаза словно выжжен ее контур, видимый еще очень долго. Но я теперь знаю, что иногда действительно бывает светло…

Как ни странно, в уме не было обиды или возмущения из-за людской несправедливости и неблагодарности. Лишь печаль, что все так кончилось и чувство спокойной уверенности за судьбу сестры.

Грусть от того, что Макс оказался тем, кто он есть – хладнокровный, логический ум, не загрязненный лишней эмоциональностью, которая обычно приносит столько проблем. А покой, потому, что с этим человеком моя сестра в безопасности. Да, таких иногда зовут негодяями, но они почти всегда побеждают, не отягощенные понятиями справедливости, сострадания и доброты. Для них все это слабость, досадная помеха для выживания и успеха, но я чувствовал, что именно эти столь непрактичные качества и определяют понятие «человечности». Макс гораздо ближе к мобам, чем я сам, поэтому он остался там, наверху со своей девушкой, а я снова один и падаю в темноту…

«Несправедливость может победить, но славу всегда получает справедливость…» – я не помнил, чьи это слова, но отчетливо понял их истинность. Я прыгнул, хотя гораздо правильнее оставить свой труп с лутом на островке. Мою смерть варлок списал бы на монстра, а жизнь сестры стала бы чуть безопаснее. Наверное, так и поступил бы Макс на моем месте – логично и математически верно.

Но я не смог стерпеть несправедливость, потому, что не моб. Эмоции, гордость и обостренное чувство достоинства не может принадлежать машине. Так кто «я»? Кусок цифровой логики, программного кода или странное иррациональное существо? Суеверное, с беспричинными страхами и надеждами, ожиданием невыполнимого, одержимое навязчивыми идеями...

Нет, из этого интеллектуального тупика мне не выбраться. Размышлять больше не хотелось, и я снова «отпустил» все, принимая так, как оно есть. Не добавляя своего, не улучшая, не исправляя, ничего не выдумывая, а рассматривая собственный ум, в котором лишь ясная, всепроникающая пустота…

***

Степь. Холодная, равнодушная степь. Яркое, лживое в своей натуральности, солнце. Обманчиво реалистичные тушки ванильных туч. Фальшивый треск кузнечиков. Несколько крупных, пугливых дроф пасутся поодаль. Птицы тревожно смотрят на мой рейд, как будто им что-то грозит, как будто они настоящие.

Хотя, что я могу знать о «настоящем»? Ведь все вокруг нас нарисовано. Человечество давно залезло под землю, стыдливо спрятавшись от того, что смогло натворить на поверхности. А потом перебралось в фантомный цифровой мир, лишь изредка вылезая в тесные комнатки. Мы практически замурованы в них и никогда не видели дневного света.

Мерзкий питательный раствор, который подается в «костюм», становится в виртуале тем лакомством, на которое хватит денег, а шлаки выводятся автоматически через специальные трубки. Даже секс и зачатие детей происходит дистанционно и «аппаратно», а слияние «генетических материалов» идет под контролем автоматики на родильных станциях. Конечно же, только после проверки «на мутации», получения разрешения и покупки лицензии.

Я никогда воочию не видел свою сестру и родителей. Планета пронизана тоннелями, как червивое яблоко, но путешествие по ним стоит колоссальных денег. Обычно там передвигаются только роботы службы сервиса и полиция.

Да и зачем выходить за порог своей клетки, если абсолютно все делается в виртуальном пространстве, разделенном на сектора работы и отдыха? Именно в зоне последних и располагаются локации игр, а «Сансара» только одна из них. Хотя, она является уже чем-то вроде профессионального спорта со своим сезонным чемпионатом, тотализатором, болельщиками и гигантским рекламным бюджетом.