Рарник (СИ)

  - Все ясно. Значит, придется напрячься, - нарочито спокойно сказал я, с удовольствием отметив побелевшее лицо Зергеля.

  Мафанечка за все это время не произнесла ни слова. Обычное высокомерно-презрительное выражение ее лица, смотрелось наигранным и не могло спрятать за собой страх. Зергель же выглядел так, будто дал себе обещание залезть в стелс-режим, чтобы выйти из него только после окончания боя. Наш лидер всерьез рассчитывает, что эти храбрецы обеспечат достойный босса дамаг?

  Мы стояли перед левым порталом собора. Теперь поворачивать поздно. Тяжелые кованые ворота бесшумно открылись, как только Сельфина легонько дотронулась до них пальцем. Мраморные ступени вели вниз. Из темноты несло сыростью и мышами. Застоялый, мертвый воздух и потолок в паутине больше подходили склепу забытого всеми вампира, покоям Повелителя Демонов. На месте главного босса я выбрал бы апартаменты повеселее, тем более, что по соседству высился когда-то роскошный дворец.

  Лидер окинула нас взглядом, призванным вселить уверенность и смелость, но напугала еще больше. В глазах гордой магички читались сомнение и обреченность. Никогда не думал, что увижу на ее самоуверенном личике нечто подобное. Сельфину можно понять - она мучительно умирала здесь уже девять раз, но зачем тогда идет сюда снова?

  32

  Магичка зажгла фонарь, и мы осторожно спускались по пыльной лестнице в темноту. Казалось, тут никто не ходил как минимум несколько лет. Игра старательно затирала следы предыдущих экспедиций, генерируя тонны пыли, мышиного помета и паутины после каждого вайпа, чтобы воссоздать первоначальный вид подземелья. Потемневшие от времени картины описывали человеческие пороки и адские миры, подготавливая наш разум к встрече с Повелителем Демонов. На облупившихся стенах все еще видны остатки масляной росписи. Художники постарались, как следует, собрав разнообразную и полную коллекцию невероятных мучений и устрашающих пыток. У меня бы не хватило фантазии добавить к ним что-то новое.

  Ступени все еще уходили глубоко вниз, но Сельфина остановилась у картины с изображением рыцаря. Человек на ней задумчиво всматривался в кровавое зеркало, где отражались его фигура в доспехах, но вместо лица там скалилось безобразное рыло демона, а на заднем плане угадывались размазанные очертания бесовских мордочек. В самом низу я разобрал полустертую надпись: 'Ибо никогда в этом мире ненависть не прекращается ненавистью, но лишь отсутствием ненависти она прекращается...'.

  - Это слова Будды, - тихо сказал Зергель, и еле заметно поклонился.

  - Лучше бы он подсказал нам этот проход, а то мы открыли его совсем недавно, - с сарказмом прошептала Сельфина. - Раньше приходилось пробиваться во дворец через толпы мобов с парадного входа.

  Она нажала на спрятанный под паутиной рычаг, и кусок стены с лязгом ушел вглубь, а потом в сторону, открыв узкий темный проход. Зергель испуганно ушел в стелс-режим, не зря же магичка говорила так тихо. Фэй хорошо помнила свою прошлую выходку с червями и скрестила на груди руки, чтобы случайно не зацепить кого-нибудь вредоносного. Про Мафу все просто забыли, поскольку она держалась необычно скромно и незаметно. Позади нас бесшумно кралась ее безмолвная тень, напоминавшая жрицу лишь силуэтом.

  Потолок оказался очень низким, и мне пришлось пригибаться, чтобы не царапать об него шлем. Длинный ход привел нас к еще одной закрытой кованой двери. Магичка снова толкнула Зергеля вперед и тот, став на колени долго пыхтел, пока возился с замком. Ловкий парнишка умел не только басни складно вещать. Наконец, что-то щелкнуло, дверь поддалась, и за ней открылся пустой коридор, заканчивающийся тупиком.

  - Пора! - уверенно сказала Сельфина уже в полный голос.

  Из ее ладони вырвалась струя пламени и прожгла большую дыру в стене оказавшейся частью холста. Обугливающиеся куски ткани разошлись в стороны, по глазам больно ударил свет. Мы, прыгнули за лидером в образовавшийся проход, и подслеповато щурясь, вывалились в просторный и роскошно убранный зал прямо из огромной картины, словно ее ожившие персонажи. Скорее, лучше назвать ее панорамой, где в несколько эпических сцен отображались наши предыдущие подвиги, словно ее писали с самого начала похода. Там успели нарисовать сражение с Мимикрой, Призрачным Эвентом и Обжоркой, отчаянный крик Лапули, жертвенный подвиг Макса, меня с задумчивой Фэй на башне под низкими облаками и даже вещающего Зергеля. Все это заканчивалось тоннелем с дырой, где части холста еще потрескивали и колыхались.