Рарник (СИ)

  Хилер волнуется, старательно прыгает через войд-зоны, но расстояние между игроками теперь слишком большое и ее лечение достает не до всех. Медведь не выдерживает, больше не может терпеть и отбегает назад. Теперь можно спокойно заняться магичкой. Делаю вид, что огненный шарик произвел на меня сильное впечатление и радостно прыгаю к ней.

  - Сорвала агро! Стой на месте, не бегай, я заберу! - надрывается косолапый.

  Девчонка присела, испуганно зажмурила глаза и сжалась в комочек. Я нависаю сверху, но не могу заставить себя ударить. Рука просто не поднимается. Ни одна из шести. Нагибаюсь почти вплотную и что есть силы ору ей прямо в ухо.

  Бедняжка взвизгивает и в истерике несется по лужам. За ней мчится хилер, пытаясь отлечить чудовищный входящий дамаг. В этот момент в меня врезается мохнатая мишкина туша.

  Вот теперь он набрал агро! От сильной боли я вздрагиваю, быстро поворачиваюсь и мощно бью хвостом. Медведь отлетает, а я в бешенстве бросаюсь за ним.

  - Хил! - танк в очередной раз вспоминает самое популярное слово в бою.

  Хилер понимает, что магичку уже не догнать, и тем более не отхилить и, спотыкаясь, бежит к танку. А до меня, наконец, добираются милишники, и торжествующе всаживают холодную сталь клинков глубоко в спину.

  Какая боль! Черт! Так ведь и сдохнуть можно, доигрался! - проносится у меня в голове, но все же доходит бросить себе яд под ноги.

  - Нюк! Врубай 'героизм'*! - орет танк что есть мочи.

  *(Героизм - мощный усиляющий групповой баф).

  Милишники не отходят, краснеют, становятся почти в два раза больше, превращаясь в вертящийся, смертельно опасный вихрь лезвий.

  Из меня бьют фонтанчики крови, летят куски мяса. В голове мутнеет, плохо вижу и еще хуже соображаю. Издалека слышится жалобный вскрик упавшей магички.

  - Ню-ю-юк! - продолжает орать танк. - Жрите все, что есть!

  Ребята торопливо пьют из фляжек. Хилер на заднем плане почти не опускает руки, но не может поднять жизни пати. Наконец, просто застывает, вызывая в зал целительный дождь. К счастью, девушка делает все это в незаметно подползшей войд-зоне. Бедняжка теряет сознание и тихо гаснет.

  Теперь их остается только трое. Жизни у меня чуть, но у пати еще меньше, и милишники отваливаются друг за другом, как насосавшиеся яда пиявки.

  - Идиоты! Нубы*! - визжит медведь, уже понимая, что это делевел.

  *(Нуб - неумелый, неграмотный игрок, новичок).

  Как достал этот мешок с блохами! Из последних сил с ненавистью бью его по тупой, упрямой башке!

  Мишка падает как подкошенный. Плоть, шипя, растворяется в озерце яда. Фу-ух, победа... Три сердца гулко бухают в груди. Шатаясь, подворачиваю под себя хвост и тяжело оседаю на пол.

  9

  Ум успокаивается, мышление становится яснее, постепенно прихожу в себя. Бой оказался неожиданно трудным. Я наивно полагал, что в столь мощном теле легко справлюсь с самоуверенной группой, не ждавшей нестандартного поведения босса.

  Пришлось на ходу учиться управлять шестирукой махиной. Удача и интуиция помогли набросать войд-зон и хорошо, что в горячке боя хватило ума не выходить из них самому. А вот не агриться на больно бодавшегося медведя - уже не хватило. Настоящая опасность исходила только от милишников, но разозлившись на мишку, я дал разогнаться и едва не отбросил копыта. Совсем как тупой моб...

  Кровь почти остановилась, но лучше не шевелиться. Раны невыносимо болели при малейшем движении. В запале боя они почти незаметны, но сейчас причиняли адские страдания. Обнаженные лохмотья мяса, кровавое месиво вместо спины - ребята порезвились на славу, там живого места не было.

  Пока ничего не происходило. Куски выпотрошенных наг валялись по коридору, а мои раны и не думали заживать. Скорее всего, механика подземелья давала какое-то время, чтобы игроки могли вернуться добить меня. Как я понимал, если они реснутся в городе, то получат делевел и появятся здесь очень нескоро. Тогда должен существовать механизм воскрешения. Возможно, классовая способность у кого-то из игроков, но тот ее видимо не смог или не успел использовать.

  Я тревожно прислушался, боясь обнаружить шаги подлечившихся гостей со свежими силами. Но нет, все тихо. Попробовал встать, но пронзила такая острая боль, что вырвался невольный стон.

  Легкомысленность обошлась мне очень дорого. Конечно, я понимал, что проще всего строить планы и теории вне боя, а в самой схватке управление берет на себя спинной мозг. А в нем этих многоумных концепций и тактик просто нет, поэтому имеет значение только боевой опыт. Мое новое тело надо обкатать и обжить, неизвестно на что оно еще способно.

  Внезапно что-то изменилось, закружилась голова, потолок покачнулся и завалился в сторону. Открыл глаза. Лицо приятно остужал холодный мраморный пол. Я обнаружил себя лежащим на боку, но как хорошо, что больше ничего не болело!

  Чего-то не хватает, ощущение тела совершенно другое. Осторожно осматриваюсь - нет хвоста и четырех рук из шести. Зато теперь есть крылья - сильные, кожистые, перепончатые.