Раса, язык и культура

Франц Боас Раса, язык и культура

Franz Boas

RACE, LANGUAGE AND CULTURE

Наблюдательный совет серии «Методы антропологии»

Д.А. Функ, О.Ю. Артемова, К.Л. Банников, Б. Грант, Е.С. Данилко, Д.А. Трынкина, Э. Уигет, Е.И. Филиппова, В.И. Харитонова

Перевод выполнен в рамках сотрудничества с переводческим факультетом Московского государственного лингвистического университета (ФГБОУ ВО МГЛУ)

О переводчиках:Валентин Игоревич Фролов, к.ф.н., доцент кафедры переводоведения и практики перевода английского языка ПФ МГЛУ

Анастасия Константиновна Данильченко, преподаватель кафедры переводоведения и практики перевода английского языка ПФ МГЛУ

Елизавета Олеговна Яковлева, выпускница ПФ МГЛУ

Предисловие к русскому изданию

Оригинальная версия авторского сборника Франца Боаса, перевод которого мы публикуем на этот раз, увидела свет в 1940 году. Тогда прославленному антропологу исполнилось 82 года. Давно уже вдовец, переживший сына и двух дочерей, он сам перенес рак, инфаркт и был свидетелем смерти нескольких своих знаменитых учеников: год назад не стало Сепира, и только что ушел из жизни «Голди» (Александр Гольденвейзер). Боас дважды порывался официально удалиться от дел, но так и не решился, и в 1936 году был отправлен на заслуженный отдых президентом Колумбийского университета Николасом Батлером, давно имевшим зуб на своенравного профессора. Неизбежным стали урезание жалования и уплотнение офисного пространства. Но ученики во главе с Элси Клюз Парсонс учредили специальный фонд для исследовательских нужд «папы Франца», включая покрытие расходов на работу секретарши Берты Эдел: было собрано 6 тыс. долларов, 2,4 тыс. добавил университет, 3 тыс. ежегодно выплачивал фонд нью-йоркского мецената Феликса Варбурга вместе с Американским еврейским комитетом. Наконец, Фонд Рокфеллера сделал щедрый подарок в размере 40 % от вырисовывающейся таким образом суммы [1].

Как заведено, великого ученого чествовали современники. На его 81-й день рождения было прислано более 200 официальных поздравлений, среди них одно – от президента Соединенных Штатов Франклина Делано Рузвельта («Надеюсь Вы надолго сохраните здоровье и силы, чтобы продолжить научные исследования, которые сделали вашу карьеру столь выдающейся в царстве науки»). Двумя годами позже телеграммы подписывали уже Чарли Чаплин и Орсон Уэллс, Альберт Эйнштейн и Бронислав Малиновский, также признававший в американском коллеге «одного из великих лидеров нашей науки» [2].

Ровно в те же годы главу Исторической школы повстречал в стенах департамента антропологии «Колумбийки» Уильям Фентон («Все великие были там: Лоуи, Крёбер, Спек, Диксон»). Беседуя в Шермернхорн-холле с другим боасовским учеником Александром Лессером, начинающий исследователь вдруг услышал, как его окликнул Боас: «Вы – Фентон. Эдуард [Сепир] рассказывал мне о Вас. Зайдите в мой офис». Дальше разговор продолжался уже об ирокезском глаголе. Оказывается, добираясь как-то на поезде из Монреаля в Нью-Йорк, Боас смог записать образцы речи мохок [3]. Он продолжал без устали работать, притом что без малого десять лет не мог уже по-настоящему выезжать в поле!

По выражению Крёбера [4], «Раса, язык и культура» (Race, Language and Culture) явились своего рода Gesammelte Abhandlungen (собранием трактатов): 63 работы, опубликованные автором начиная с 1887 г. были собраны им в три раздела: в «Расу» попали 20 из них, в «Язык» – пять, в «Культуру» – 35, и еще три были отнесены к рубрике «Разное». Кроме того, ближе к концу раздела «Культура» Боас поместил четыре публикации о раскопках, которыми заинтересовался несколько позже, в пору учреждения Международной школы американской археологии и этнологии в Мексике. Так что 647-страничный том в полной мере отражал взгляды и достижения его автора на всех четырех полях синтетической метадисциплины, какой он продолжал видеть свою науку – в физической, культурной и лингвистической антропологии, а также в археологии.