Расчет пулей

— Осел! Сказано было: сгружать в другом углу.

По мере того как росли стены, деревенские мужики, поглядывая в ту сторону, говорили недобро:

— Ворует! Откуда у майора милиции такие деньжищи?

Такие разговоры доходили до Андрея Алексеевича и были, естественно, неприятны. Тем более что он давно уже не майор, а полковник. Но народу почему-то запомнилось — майор.

Поговаривая про воровство, мужики тем не менее здоровались почтительно. И поэтому Андрею Алексеевичу было наплевать на народное мнение. Он давно усек, что в той большой игре, которая шла кругом, народное мнение ничего не значило. «Народец привык, чтобы им помыкали и управляли, — думал Андрей Алексеевич. — И кроме как дурашливой улыбкой никак не реагирует на любые притеснения. Чего с ним считаться?»

— Пошел! Давай! Разгружай! Скотина! — заорал Андрей Алексеевич и пошел в сваливающихся тапочках к другому самосвалу, который прижался задом в угол высокой железной ограды.

Лицо его при этом принимало такое свирепое выражение, что водители и рабочие побаивались. Андрей Алексеевич считал, что таковыми и должны быть нормальные отношения между хозяином и работниками. А что ему рабочие? Сегодня одни, завтра другие. Детей, что ли, с ними крестить?

Субботу и воскресенье, если не выпадали дежурства, Андрей Алексеевич старался проводить на даче, руководил строительством. Но и в его отсутствие работа кипела. Алена тоже выбиралась на неделе, чтобы понаблюдать.

Для охраны, помимо своих подчиненных, Андрей Алексеевич завел молодого огромного пса, посадил его на цепь. И теперь рыжий лохматый образина, обалдев от грохота и скрипа машин, метался на цепи возле своей наспех сколоченной будки, пугаясь и озлобляясь вместе с хозяином.

Несмотря на успешные дела, Андрей Алексеевич не мог отделаться от беспокойства. Строительство дачи требовало все больше средств. И через Аэрофлот должны были прийти огромные деньжищи. Пять миллионов евро выделяют западные державы для развития среднеазиатских республик, теперь государств, чтобы покрепче отделить их от России. Охрана денег поручена Игнатову, который и собирается их взять руками «банковских» киллеров. Естественно, что в эту схему будет встроен Гончар, который получит свою долю. Пока денежки в Германии, но, когда дойдет до дела, надо будет все обдумать до мелочей.

Андрей Алексеевич все время просчитывал в уме разные аспекты собственной безопасности. Еще недавно он был абсолютно спокоен. Однако в последний месяц это чувство улетучилось. Нарушилось несколько обязательных правил безопасности. Хорошо, что успели покончить с Крепышом. Покуда этот малый ходил на свободе и мог быть схвачен органами правопорядка в любой момент, они все висели на волоске. Андрей Алексеевич перестал спать. Теперь Крепыш мертв и уже ничего никому не скажет. Обдумывая его судьбу в связи со своей собственной, Андрей Алексеевич пользовался мысленно воровскими кличками. Хотя уже было известно, что Крепыш — это Алик Алтухов, уроженец ступинской деревушки, бежавший из дома от отца-алкоголика, скитавшийся с бомжами, попавший в банду Борца и им же уничтоженный. Но оставалась еще Марина Викулова, которая этого самого Борца могла опознать. И эта опасность, висевшая постоянно, тяготила Андрея Алексеевича. Девчонка была опасна, как заряженная бомба.

По настоянию Турецкого начальник МУРа Грязнов приставил к Марине охрану. И это правильно. Если бы вслед за отцом разделались с ней, случился бы такой скандал, что не усидеть ни Грязнову, ни самому Андрею Алексеевичу. Как заместитель Грязнова он и должен был следить, чтобы охрана работала без сбоев, оберегая Марину от киллеров Борца. Как в пословице — рубить сук, на котором сидишь. Потому что с самим Борцом — Геннадием Павловичем Борцовым, законченным убийцей, — Гончар Андрей Алексеевич, заместитель начальника МУРа, был очень даже тесно связан.

Вывод напрашивался сам собой. Борца следовало убрать. В деле с Аэрофлотом он еще понадобится. Кому же, как не ему, брать европейские денежки. Пусть получит свою долю. И сразу же — точка! Промедление смерти подобно, как сказал римский император, переходя Рубикон. А может быть, и еще ранее.

Мимо дома проехал кортеж свадебных машин. У кого-то в деревне гуляли. Андрей Алексеевич, как был в трусах, вышел поглядеть. Через дорогу кто-то из молодежи, а также, видно было, пожилых, протянул веревку. Кортеж остановился. По обычаю, собравшиеся потребовали с жениха выкуп — несколько бутылок водки. Жених с невестой вышли из машин. Невесту тотчас окружили подружки, жених пошел расплачиваться. Музыка и веселье разносились по всей деревне.

Получив водку, деревенские убрали веревку, и свадебный кортеж получил возможность двигаться дальше. Среди подружек невесты Андрей Алексеевич вдруг заметил Марину Викулову и обомлел. Успел подумать, как тесен мир, и тут же в стороне обнаружил приткнувшуюся к обочине черную машину. Охрана, назначенная им, делала свое дело. И Андрей Алексеевич, только что переживший несколько неприятных минут, восхитился собственной значимостью.