Расчет с прошлым. Нацизм, война и литература

Но рядом с теми, кто позволяет превратить себя в послушный инструмент воли диктатора, оказываются люди – Зазон, Студент, – для которых нравственные убеждения важнее и свободы, и жизни. Студент признает право Зазона хранить тайну, хотя именно это ставит на карту и его, Студента, свободу.

Зазон не согласен покупать жизнь себе и свободу заложникам ценой предательства. От его собственного поведения зависит его уважение к себе, его моральная оценка самого себя. Он сознательно выбирает смерть – как единственную возможность оправдать свою жизнь.

Ситуация, в которой человек раскрывается весь, без остатка, требующая от людей крайнего напряжения сил, – в ней не место бытовым деталям, предметным реалиям. Это драма морали, нравственных позиций, драма человеческого поведения.

Гротескный вариант сходной темы Ленц создает в пьесе «Лицо». Президент некоего государства – деспотичный владыка, о котором собственный сын говорит, что тот «возвел преступления в ранг закона». Сознавая опасность покушения, он решает обзавестись двойником. Секретная служба находит человека, как две капли воды похожего на президента, – тихого и скромного парикмахера Бруно Дойца. Он оказывается деспотом по призванию и склонностям. В жажде власти, жестокости, в способности угнетать и насиловать он превосходит даже настоящего президента. Герой пьесы мечтает о том, чтобы каждый мог терроризировать и преследовать другого. Он стремится содействовать «самой тайной склонности» людей – «склонности к тирании».

Обе пьесы носят иносказательный характер. Военные реалии, возникающие в «Лице», – названия новейших видов оружия, сверхмощных ракет и т. д., – как будто заставляют предполагать, что тоталитаристское государство, изображенное Ленцем, – это вовсе не слепок третьего рейха. Однако вся атмосфера, передаваемая здесь, вся обстановка, в которой людей превращают в полицейских и палачей, не может не вызывать четких политических ассоциаций. Ленц строит свою параболу на конкретном историческом материале – даже там, где исследует фашизм не столько как политическое, социальное явление, сколько как моральный, вернее, аморальный, феномен.

Таким образом, хотя Ленц и не указывает в своих пьесах конкретных географических или исторических примет фашизма, социальный, политический источник воплощенной в них коллизии очевиден. Именно опыт фашизма и войны, опыт нацистских преступлений заставил художника обратиться к исследованию опасного феномена – приспособляемости человеческих характеров к обстоятельствам.

Верой в силу человеческого духа проникнут роман Ленца «Городские толки». Автор утверждает, что поведение человека, сознательно идущего на гибель ради справедливости, не может быть бесплодным. Действие романа происходит в оккупированной немцами скандинавской стране. Ряд конкретных реалий позволяет опознать время и место действия (хотя слова «Германия», «немцы» не возникают и здесь). Даниэль, молодой человек, полный ненависти к оккупантам, собирает вокруг себя группу людей, готовых бороться с врагами. Роман начинается сценой покушения на немецкого генерала. Покушение не удается, и военный комендант города, интеллигентный садист, приказывает арестовать сорок четыре заложника, чтобы вынудить Даниэля сдаться. Среди заложников – наиболее почитаемые люди города: врач, учитель, редактор газеты, священник. На карту поставлены, с одной стороны, жизнь сорока четырех невиновных людей, с другой – жизнь Даниэля и судьба Сопротивления. Даниэль оказывается перед необходимостью решения: отдать себя в руки врага и сохранить жизнь заложников – или продолжать борьбу.

Это не просто выбор между жизнью одного и жизнью многих. За Даниэлем стоит вера города в Сопротивление, исход и удача борьбы, надежда на освобождение. Где тут высшая справедливость, как решить, кто имеет больше права на жизнь?

Даниэль принимает решение сдаться, спасти заложников. Но его товарищи по отряду, прибывший из подпольного Центра руководитель требуют, чтобы он не сдавался. С ним связана судьба всего движения. Даниэль, – вспоминает молодой человек, от лица которого ведется повествование, – «это была формула жизни оккупированного города, от этого имени исходили ободрение, сопротивление, упрямство. Это имя связывало, сохраняло надежду… Даниэль – это был каждый в городе, кто не смирился, кто восстал или хотя бы мечтал восстать…».

Героям Ленца, как и героям Кёппена или Бёлля, свойственно обостренное ощущение вины, которая чаще всего есть вина пассивности, равнодушия к происходящему. Таков герой романа Кёппена «Теплица». Размышляя о процессах «национальной реставрации» в ФРГ, он думает и о собственной вине, упрекает себя за пассивность, бессилие, за то, что стоял в стороне, не вступал в борьбу. В романах Кёппена индивидуальная пассивность, отстраненность от событий рассматривается как один из главных источников национальной катастрофы.