Расчищая путь пехоте...

У некоторых моих товарищей на оккупированной врагом территории остались семьи, родные и близкие. Но как ни велика была тревога, никто из нас ни на минуту не сомневался в том, что враг будет разбит и окончательная победа будет за нами. Мы хорошо понимали, что Родина наша вступила в полосу огромных испытаний, и всей душой стремились скорее попасть туда, где решалась ее судьба.

21 июля группу слушателей нашего курса, в том числе и меня, вызвали в Управление кадров. Все мы получили направление в действующую армию. Меня откомандировали в 881-й корпусной артиллерийский полк (кап) на должность командира дивизиона.

Полк формировался на окраине Москвы, в Кузьминках, и я сразу же отправился туда. Командир полка майор А. А. Колесов встретил приветливо, ознакомился с предписанием, попросил коротко рассказать о тебе, о предыдущей службе, поинтересовался, доволен ли я назначением, нет ли каких-нибудь просьб. Я ответил, что назначением доволен, а просьб пока никаких нет.

— Что ж, академию окончите после победы. А сейчас — за дело. Так, что ли? — улыбнувшись, сказал майор.

Колесов рассказал мне, что полк пока еще не укомплектован ни личным составом, ни материальной частью, Это будет сделано в ближайшие два дня. На вооружение поступят 152-миллиметровые гаубицы образца 1938 года.

— Вам со своими помощниками нужно готовиться к приему людей и техники, формированию расчетов, взводов и батарей. Начальник штаба и комиссар вашего дивизиона уже прибыли и приступили к исполнению своих обязанностей. Приступайте и вы. Желаю успеха.

Когда я вышел из штаба полка на улицу, час был поздний. Поэтому делами решил заняться утром: не будить же комиссара и начальника штаба среди ночи. Однако уснуть ни мне, ни им не удалось: гитлеровская авиация совершила в ту ночь свой первый воздушный налет на Москву. Сначала казалось, что разразилась сильная гроза, правда, дождя не было слышно. Я выскочил на крыльцо. Здесь уже стояли старший лейтенант и политрук. Мы познакомились. Оказалось, что это были комиссар вверенного мне 3-го дивизиона Иван Ильич Горячев и начальник штаба Александр Петрович Панферов.

А в московском небе перекрещивались сотни ярких лучей прожекторов, ослепительные вспышки выстрелов выхватывали из темноты контуры жилых домов. Выстрелы зенитных орудий и гул невидимых самолетов — все слилось в один протяжный вой и грохот. И вправду это походило на разразившееся грозовое ненастье. Помню, было тревожно и даже немного жутковато.

Так мы и не уснули больше в ту ночь. Утром с комиссаром и начальником штаба собрались в отведенном нам помещении. Старший лейтенант Панферов кратко, четко, со знанием дела, как и подобает настоящему штабисту, доложил о штатном составе будущего дивизиона, о наметках по формированию и расположению подразделений, планированию боевой подготовки. Хорошее впечатление произвел и комиссар — молодой, энергичный, с отличной строевой выправкой. Подумалось тогда, что с такими помощниками можно будет прекрасно сработаться. И очень отрадно, что первое впечатление меня не обмануло.

Положив перед собой документы, полученные Панферовым из штаба полка, и развернув штатное расписание, мы приступили к разработке полной схемы штатной структуры огневых батарей, подразделений обслуживания, произвели необходимые расчеты по личному составу, внесли некоторые поправки в проект расписания занятий на ближайшие недели. Было решено начать со сколачивания боевых расчетов и огневых взводов, а также отделений топовычислительного взвода, взвода боепитания и взводов управления дивизиона и батарей. Предполагалось, что на это уйдет около двух недель, Ведь в основу занятий будет положена прежде всего огневая служба, артиллерийско-стрелковая и специальная подготовка красноармейцев и младших командиров.

Занятия в масштабе взвод — батарея мы думали начать на третью неделю. При этом исходили из указаний командира полка, который ориентировал нас на то, что часть должна быть сформирована в месячный или полуторамесячный срок.

Закончив дела бумажные, все вместе пошли проверить, как подготовлены казармы для размещения личного состава. Красноармейцы из комендантского наряда убирали помещения. Кровати, матрацы и постельные принадлежности были уже на своих местах, от больших цилиндрических печей веяло теплом.

Поздно вечером, когда мы собрались было отдыхать, позвонил майор Колесов и предупредил: утром прибывает первый эшелон с людьми и материальной частью. Поскольку командиров 1-го и 2-го дивизионов еще не было, он приказал принять эшелон мне и приступить к формированию 3-го дивизиона.

Чуть забрезжил рассвет, а мы с комиссаром и начальником штаба были уже на подмосковной железнодорожной станции. Пыхтя парами, старенький паровоз «щука» медленно подполз к разгрузочной эстакаде. Из вагонов высыпали бойцы, младшие и средние командиры, выстроились вдоль состава. С рапортом подбежал лейтенант Л. М. Коган. Вооружения и техники прибыло на укомплектование четырех батарей, личного состава — ровно на дивизион.