Расчищая путь пехоте...

В небе появились «юнкерсы», над ними — «мессершмитты». В поединок с вражескими истребителями вступили советские «яки». «Юнкерсам» все же удалось сбросить бомбы. Казалось, земля и небо слились воедино… Вокруг фашистских бомбардировщиков стали рваться зенитные снаряды. Один из самолетов задымил, отвалил в сторону и, объятый пламенем, резко пошел к земле. За ним другой…

Наконец, подпустив вражеские танки и самоходные орудия на дальность прямого выстрела, по ним ударили прямой наводкой все пушки 3-й гвардейской легкоартиллерийской бригады. Гитлеровские танкисты начали маневрировать, стараясь увернуться от метких выстрелов противотанкистов, от тяжелых снарядов систем артиллерии РВГК. Огонь пушек немецких танков стал малоэффективным, темп атаки нарушился. По танкам, штурмовым орудиям, бронетранспортерам и вражеской пехоте, которым удалось уже вплотную подойти к нашему переднему краю, ожесточенно стреляла собственная и приданная артиллерия стрелковых дивизий.

Поле боя затянуло сплошным дымным маревом, пронизываемым молниями разрывов. Управление огнем полков комбриг передал нам с Ушаковым. Но не прошло и часа, как мы вынуждены были предоставить командирам дивизионов, наблюдательные пункты которых находились в стрелковых полках, полную самостоятельность — с нашего НП уже ничего нельзя было различить.

Основная масса вражеских танков и САУ была остановлена перед передним краем обороны 132-й стрелковой дивизии. Шел ожесточенный огневой бой…

Воспользовавшись небольшой передышкой, мы решили перекусить. Удастся ли потом? Обедали на НП все — комбриг, командиры полков, радисты, телефонисты, разведчики. Пригласили мы и командира 132-й стрелковой дивизии.

— С артиллеристами я с большим удовольствием, — сказал полковник.

Настроение у комдива было приподнятое, как, впрочем, и у всех нас. Он рассказал, что против его дивизии немцы бросили более 150 танков и штурмовых орудий, что 54 из них уничтожила наша артиллерия, а 17 подорвались на минах…

— Эти цифры подтверждаются и нашими данными, — заметил Керп. — По сведениям бригадных разведчиков, в район Троены немцы подтягивают свежие части, но в бой пока не бросают. Два наших дивизиона мы вынуждены переключить на них.

— Товарищ гвардии подполковник, — позвал комбрига телефонист, сидевший у аппарата связи с генералом Годиным. — Вас просит Семнадцатый.

Керп торопливо поднялся, взял трубку. Мы все напряженно смотрели на него, ждали…

— Девятый слушает вас… понял… есть, товарищ Семнадцатый… и сосредоточенные и подвижные… есть… Закончив разговор, комбриг Керп подошел к нам.

— На участке 70-й гвардейской дивизии немцы предприняли новую атаку, введя в бой дополнительно около сотни танков и САУ. 2-я гвардейская гаубичная бригада уже работает по ним. Нам приказано быть начеку, в готовности помочь. Пока — продолжать выполнение прежней задачи.

Мы разошлись по своим местам. Я прильнул к окулярам стереотрубы, начал медленно, слева направо, осматривать поле боя. Вся степь по-прежнему была затянута дымом, покрыта вспышками. Справа, там, где оборонялась 70-я гвардейская, пикировали «юнкерсы». Напряжение боя действительно нарастало…

Потери не остановили гитлеровцев. Они упрямо атаковали, стараясь нащупать слабые места в нашей обороне, особенно здесь, на стыке двух армий, Во второй половине дня врагу удалось вклиниться между 132-й и 70-й гвардейской стрелковыми дивизиями. Туда сразу же устремились и танки, и пехота, и бронетранспортеры. Полк Ушакова перенес по ним огонь. Ему было сподручнее. Общими усилиями 1-й гвардейской артиллерийской дивизии, стрелковых и танковых частей к вечеру положение было восстановлено. Потеряв все свои боевые машины на участке прорыва, гитлеровцы вынуждены были отойти.

Но передышка оказалась недолгой. Не прошло и часа, как противник ввел в бой свежие силы. Все 156 орудий 122-и 152-миллиметрового калибра нашей дивизии перенесли по ним огонь. Здесь, на стыке армий, врагу не удалось добиться успеха. Зато он явно обозначился у него оправа, в направлении на Ольховатку. Комбриг Керп приказал 201-му гвардейскому пушечному артиллерийскому полку переместиться в район населенного пункта Гнилец, где у нас были оборудованы запасные позиции.

Передислокация полка на новое место заняла около полутора часов. Мы с майором Горошко объехали все подразделения, беседовали с офицерами, сержантами и солдатами. Настроение у людей, несмотря на крайнюю усталость, было хорошим. Короткий марш прошел организованно, даже тракторы, наши видавшие виды ЧТЗ-60, зачастую подводившие в самое неподходящее время, на сей раз не выходили из строя.

У одного из них, за рычагами которого сидел широкоплечий чернобровый сержант Петр Зубченко, старший тракторист-механик в 5-й батарее капитана Ларькина, я остановился.

— Как техника, сержант, все ли в порядке?

— Стальные кони бегают, товарищ гвардии подполковник. Пока пушки стреляли, мы время зря не тратили, проверили каждую машину. Да и запчастей техлетучка подбросила, кое-что заменили. Теперь можно не опасаться. Не подведем огневиков.