Расёмон – ворота смерти

— Таким образом, я наконец приближаюсь к личности нашего убийцы. Если рассмотреть наименее вероятные кандидатуры первыми, то прежде всего нужно упомянуть Фудзивару. Он талантлив, но фигура весьма нестандартная. Равнодушен к любым внешним проявлениям и к славе, а значит, к сколько-нибудь ощутимым оскорблениям. В этом смысле он полная противоположность Такахаси. Возможный мотив Такахаси существенно усилится, если вы примете во внимание его тщеславие. С другой стороны, его гипертрофированное чувство приличия непременно предотвратило бы желание мстить. А вот Сато, признаться, озадачивает меня. Иногда я подозреваю, что Сато не чужды сильные эмоции, а порой он кажется столь же безразличным ко всему, как и Фудзивара. Эта парочка частенько ходит прополоскать горло в местные питейные заведения. Вы знали об этом?

— То, что человек развлекается по ночам, еще не означает, что он лишен добродетелей. — Акитаду все больше раздражали болтливость и предвзятость самоуверенного Нисиоки, и он уже потерял интерес к обещанному таинственному угощению.

— Совершенно справедливо подмечено. Но в любом случае, несмотря на различие их темпераментов, ни одного из них не назовешь вполне положительным человеком. А теперь перейдем к нашим основным подозреваемым — Оно и Исикаве. Оно — человек абсолютно задавленный, невероятно терпеливый. Но такие люди взрываются, когда чувствуют, что терпение их иссякло. У Исикавы значительно более сильная воля и ум. Вынашивая любой план, он не пожертвовал бы своим добрым именем и не стал бы подвергать себя опасности. Такой человек не взорвется, а отвратит от себя беду, предприняв временные меры и действуя по обстоятельствам. В общем, как ни крути, но и Оно, и Исикава могли убить Оэ. Вот так я представляю себе ситуацию. — И, скрестив на груди руки, Нисиока торжествующе улыбнулся.

— Кажется, вы говорили, что анализ привел вас к одному человеку, — заметил Акитада.

— Разумеется, это Исикава! — Нисиока от души рассмеялся, увидев, как обескуражен Акитада. — И не переживайте из-за того, что не вы открыли правду. Не забывайте, я хорошо знаю этих людей и давно научился верно истолковывать каждое их слово и поступок. Вы тоже научитесь.

— Благодарю за столь обнадеживающие слова, но по-моему, вы считаете преступником Исикаву исходя из того, что он физически силен, а к тому же, похоже, сбежал.

— Это я учел. Но есть и более важная причина. Вспомните: убийца не только привязал труп жертвы к статуе учителя Куна, но и унес с собой его белье. Почему?

— Жест презрения к убитому?

— Не только к убитому. Это жест презрения к университету и ко всему, что он символизирует. Оно на такой поступок не способен, поскольку вся его жизнь посвящена этому заведению и он давно надеется стать старшим преподавателем. А вот Исикава частенько позволял себе отпускать циничные замечания. Так что выказать презрение к самому учреждению и к Оэ, как своего рода его представителю, вполне в его духе.

— Возможно, вы и правы, но это не доказывает того, что убийца именно он, — возразил Акитада.

— Ну это как сказать, — не унимался Нисиока. — Достаточно пустить по его следу полицию. А что до меня, то я присмотрел еще одного человека… и эта версия, пожалуй, может оказаться весьма любопытной, пока мы ждем ареста Исикавы. — Взгляд Нисиоки упал на миски, и он запоздало вспомнил об обязанностях гостеприимного хозяина. — Я вижу, вам не понравилась еда, — заметил Нисиоки. — Ну, ничего. Я припас самое вкусное напоследок.

Вскочив, он побежал в кабинет и принялся ворошить там горы бумаг.

— А-а!.. Вот они где! — воскликнул он, осторожно неся деревянную шкатулочку.

Подняв крышку, Нисиока с самодовольной улыбкой протянул шкатулку Акитаде. Та была пуста. Это они обнаружили одновременно.

— Как же так?! — изумился Нисиока. — Просто не представляю… — Он встряхнул шкатулку и перевернул ее вверх дном, видимо, надеясь, что неведомо откуда взявшееся содержимое все-таки вывалится наружу. — Куда же они делись?! Клянусь, еще вчера вечером шкатулка была наполовину полная! Ну да ладно, ничего не поделаешь. Я хотел угостить вас на десерт моими любимыми орешками. Я знаю одну старушку, которая готовит их идеально. Она делает это по своему особому рецепту — сначала обдает соленым кипятком, а потом жарит. Эти орешки — моя единственная слабость. — Нисиока закрыл шкатулку и небрежно швырнул ее в комнату. — Вот сделаю новый запас, и тогда вы отведаете их.

Акитада учтиво выразил удовлетворение по этому поводу.

Нисиока, кивнув, сообщил:

— Я намерен изложить свои выводы капитану Кобэ сегодня днем. Думаю, это отвлечет его от дурацкой сплетни об этих треклятых ставках. Не хотите пойти со мной?

Акитада покачал головой и поднялся.

— У меня сегодня занятия и одна встреча, — уклончиво сказал он и, поблагодарив Нисиоку за обед, ушел, погруженный в раздумья.