Рашен

Небольшая прямоугольная темница имела малюсенькое окошко под самым потолком. Толстые прутья решетки дополнительно скрадывали скупые лучики солнечного света, нехотя заглядывающие с улицы. У самой двери находилась стандартная тюремная параша – овальная дырка в полу и чугунные пластины с засечками для ног по бокам.

Рядом висела небольшая эмалированная раковина с одним краном. Далее располагался небольшой столик с газетой вместо скатерти и остатками еды и два стула. У противоположной от входа стены, друг напротив друга, стояли две кровати. На одной из них лицом к стене лежал человек, накрывшись тонким клетчатым шерстяным одеялом. Казалось, он спал.

Под потолком болталась довольно-таки яркая лампочка в металлическом решетчатом плафоне. Стены были чистые, без блатных надписей и засечек арестантов о проведенном в застенках сроке. Да и в целом, несмотря на убогий интерьер, в камере было довольно уютно.

Как только дверь закрылась и замок с лязгом провернулся три раза, незнакомец скинул одеяло и с живостью вскочил на ноги. Юноша лет двадцати пяти, высокий, худощавый, с правильными чертами лица, но несимпатичный, приблизился ко мне. Прищурив глаза, впился взглядом своих голубых глаз и некоторое время внимательно рассматривал, словно силясь узнать. Потом, не говоря ни слова, отвернулся, подошел к столу и сел на стул.

– И тебе не хворать, соседушка, – равнодушно приветствовал его я и направился в сторону свободной койки. Сегодняшняя нервотрепка меня заметно вымотала, хотелось просто прилечь на что-нибудь теплое и мягкое, обдумывая в тишине положение, в которое поставила меня судьба, не преминув нагнуть раком.

Но этим планам сбыться было не суждено. Молодость и, возможно, длительное заточение сделали свое дело – юноша не смог хранить молчание более пяти минут.

– Ну что, стукач, какое задание тебе дали великие германские хозяева? – с издевкой в голосе бросил он в мою сторону.

– О, как я рад, что хоть твой рот не набит грецкими орехами, а мозги картофельными очистками. Будет теперь с кем поболтать на нормальном русском языке! – ответил я.

По возникшей паузе было заметно, как привела его в ступор моя чистая речь.

– Пого… погодите, что-то я недопонял…– промямлил он.

– Что ты не понял? – приподнялся я и присел на кровати, облокотившись спиной о стену. – Подозреваю, что в вашем дебильном городе вообще мало понимающих. Вот ты, например, сам-то кто есть такой? Убийца, насильник или просто слабоумный идиот, которого держат в клетке, чтобы не покусал прохожих?

Юноша явно сконфузился от моей пламенной речи.

– Что вы такое говорите! Я не убийца и уж точно не идиот, а всего лишь люблю читать. Разве я виноват, что некоторые книги находятся под запретом властей?

– Ну, если ты говоришь о «Майн Кампф», тогда да, эту заразу следовало вообще не издавать.

– Здесь вы ошибаетесь. Труды фюрера никто и не думал запрещать, их просто существенно переработали под новые реалии. Сегодня эта книга вторая по популярности после…

– Погоди, дай сам угадаю, – перебил я паренька. – На вершине хит-парада в вашей психиатрической клинике «Фашизм для чайников». Верно?

– Не понимаю, зачем чайникам нужен фашизм, а точнее национал-социализм. Наливай в них воду и ставь на огонь. Да не забудь снять, когда закипит, чтобы крышку не сорвало. Не угадали. На первом месте труд Иосифа Сталина «Железная немецкая дисциплина на благо русиянского народа».

– Сейчас точно 2021 год? – все больше впадал я в панику.

– Точно так. А что вас так удивляет?

Стараясь сохранять самообладание, я встал с кровати, пододвинул стул и подсел к столу, за которым мой сосед пытался смастерить бутерброд из куска хлеба и ломтиков сала. Только тут до меня дошло, что я не ел уже целый день. Это без промедления подтвердил урчащий желудок.

– Пожалуйста, – участливо протянул мне бутерброд юноша. – Не стесняйтесь – берите, закусывайте. Сейчас налью чайку. Кстати, меня зовут Дмитринг. Извините, что сразу не представился. Дело в том, что я принял вас за стукача, коих за время моего заточения в этой камере перебывало немало. Узколобые сволочи из службы морального контроля и учета пытаются разузнать, кто снабжал меня запрещенной литературой.

Повторюсь, я очень люблю читать, но, к великому сожалению, не все книги в нашей стране являются разрешенными для свободного ознакомления. Вот и приходится пользоваться услугами некоторых не совсем добропорядочных личностей, отдавая немалые деньги за прочтение очередного томика классической литературы.

– Угу, понимаю… – промычал я, не переставая жевать, вкусный, как оказалось, хлеб с изумительно нежным салом, запивая крепким сладким чаем. Про себя решил, что лучший способ хоть что-то выяснить о происходящем вокруг, – это дать юнцу выговориться.

– Так получилось, что во время очередной передачи книг меня задержали и доставили прямиком сюда.

– Это тебя барыга сдал, сто пудов! – с видом эксперта изрек я.