Раскаяние царя Дугрия

Затем Пэрок выставил свой ход на доске своего младшего сына и продолжил, говоря, что любой главный визирь – это почти царь, но всеже не царь, и поэтому главный визирь всегда будет стремиться стать царем, ведь для этого нужен всего лишь один шаг, пусть даже через пропасть или преступления. Вот почему, Пэрок не держит визирей! Дугрий сделал свой ход, Пэрок перешёл к его доске и спросил, знает ли Дугрий как погиб его отец? Дугрий ответил, что хотя он был совсем малышом, его потрясло известие о том, что отец Пэрока был отправлен. Это было первое, для Дугрия, известие о том, что можно убить человека, подмешав ему в еду яд. Пэрок поправил, что яд был подмешан не в еду, а в ягодный напиток, и вместе с отцом были отправлены старший брат Пэрока и его жена. Потом Пэрок сказал, что и он сам был отправлен. Но он выпил совсем немного отравленного напитка, поэтому не умер сразу. Был вызван министр здравоохранения со своими вице-министрами. Они утверждали, что определили яд, от которого нет явных противоядий. И они стали давать Пэроку лекарство, от которого сначала следовало небольшое облегчение, затем боли усиливались. В течение десяти дней Пэрок находился при смерти. Пэрок исхудал как доска, его кожа пожелтела и от тела исходил зловонный запах. На одиннадцатый день Бирсэна услышала, что какой-то пришелец из Ласфадии просится во дворец и говорит, что он сможет вылечить принца. Министр здравоохранения пришел в ярость и велел стражникам гнать ласфадийца от дворца. Однако, Бирсэна приказала, чтобы пришельца доставили к больному Пэроку. Когда ласфадиец вошел в комнату, где лежал умирающий Пэрок, он первым делом попросил сосуд с чистой водой. Министр здравоохранения строго предупредил, что в случае неудачного лечения лечения, ласфадиец будет жестоко казнен. На это пришелец ответил, что плохо понимает мугальский язык, хотя он все понимал и осознавал тот риск, который брал на себя.

Пришелец умылся сам и смочил водой тампон мягкой ткани, которым стал обтирать тело Пэрока. Министры стояли поодаль и брезгливо морщили носы. Пэрок находился в забытьи, но, когда ласфадиец протер его тело, Пэрок глубоко вздохнул, открыл впалые глаза и с надеждой посмотрел на Бирсэну. Протирая тело Пэрока ласфадиец уже по запаху догадался каким сложным ядом был отравлен мугальский принц, но еще он понял, что яд продолжает поступать в организм Пэрока и по сей день. Однако, это были всего лишь догадки, а чтобы сделать окончательный вывод ему нужно провести проверку. Но ласфадиец понимал, что стоящие за его спиной министры не позволят ему этого сделать, ибо, скорее всего, это они и изготовили этот сложный яд. Он обратился к министру здравоохранения и вежливо попросил его и его вице-министров выйти ненадолго из комнаты. Министр пришел в негодование, и стал возмущаться тем, что какой-то, никому не известный пришелец, требует почтенных министров оставить своего принца, в тот час, когда они нужны ему как никогда. Но Бирсэна прервала его и приказала немедленно убираться вон из комнаты. Министру здравоохранения и его приспешникам ничего другого не оставалось, как только подчиниться приказу принцессы.

Когда чиновники вышли из комнаты, ласфадиец попросил Бирсэну показать ему то лекарство, которое получает Пэрок. Затем он вылил несколько капель этого лекарства на блюдечко и посыпал каким-то порошком, который достал из своей сумки. Лекарство изменило цвет и стало пениться. Страшная догадка подтвердилась. Ласфадиец был настолько взволновал, что заговорил на ласфадийском языке. Бирсэна, которая тогда еще мало знала ласфадийский язык, попросила лекаря перевести то, что он говорит. Ласфадиец извинился и почти шепотом сказал, что лекарство, которым пичкают Пэрока, вовсе не лекарство, а яд.

Бирсэна, едва услышав это, выхватила из ножен саблю Пэрока, которая висела у изголовья кровати, и подбежав к дверям комнаты, резко распахнула их ногой. Подслушивающий возле дверей, министр здравоохранения получил сильный удар по уху и отскочил к стене коридора. Бирсэна вытянула руку с саблей и острием надавила на горло чиновника. Тот, от неожиданности и испуга, стал признаваться, что главный визирь задумал истребить правящую династию и занять трон Мугалии. Министру здравоохранения была отведена роль изготовителя и подателя яда, за что ему был обещан титул главного визиря. Бирсэна опустила руку с саблей. Она, сама, давно подозревала высших чиновников в готовящемся заговоре против царя, но не имела прямых доказательств этого. Она винила себя за то, что была недостаточно настойчива в поисках улик. Ведь если бы она смогла своевременно изобличить мерзавцев, ничего бы этого не произошло! Но что она могла сделать? Как она могла разоблачить коварных негодяев, которые обладали, практически неограниченной властью при дворе царя?