Раскаявшийся муж

Переубедить его будет очень сложно. Бронвин знала, как работает голова ее упрямого мужа. Скорее всего, в его представлении собственные грехи были заменены ее «непростительным предательством». Легче было винить и ненавидеть ее, чем признать – он сам виноват, что за один вечер потерял жену, ребенка и слух. Бронвин могла понять, почему ум Брайса совершил такую подмену, но не могла простить.

Ее замутило. Она согнулась и обняла живот руками. Когда тошнота отступила, она обессиленно сползла по облицованной плиткой стене на пол душевой, притянула ноги к груди и уткнулась лицом в колени.

Бронвин не знала, как долго просидела так: трясущаяся, с горящими от непролитых слез глазами, когда шум льющейся воды вдруг стих и струи перестали барабанить по спине. Она подняла голову и увидела возле душевой кабины Брайса.

– Я же заперла дверь, – растерянно пробормотала она.

– Ты забыла запереть другую.

Бронвин мысленно простонала, вспомнив, что эта ванная смежная между двумя спальнями.

– Давай, Брон… тебе нужно высушиться, иначе снова заболеешь, – сказал Брайс, покачивая в руках пушистое банное полотенце, которое она, почему-то не заметила раньше.

Она кивнула, однако не сдвинулась с места, и тогда Брайс прямо в одежде вошел в мокрую кабину и присел перед ней. Он накинул полотенце ей на плечи и помог подняться.

– Ты пробыла здесь почти час, – мрачно сказал он.

Бронвин отвернулась.

– Я н-никак не м-могла согреться, – стуча зубами, пробубнила она.

Брайс нахмурился. Похоже он не разобрал слов, но все же как-то понял, что она сказала, потому что крепко обнял и притянул к себе. Бронвин почти сразу перестала дрожать, и Брайс вывел ее из душевой, отпер дверь, завел в спальню и усадил на кровать. Встав на колени, он начал вытирать ее полотенцем.

– Ты промок, – по-дурацки сказала она, заметив мокрые пятна на его футболке и шортах.

Брайс смотрел прямо на нее, поэтому смог прочесть по губам. Он пожал плечами и ответил:

– Высохну.

Бронвин покосилась на окно, заметила, что на улице все еще темно, и проверила время по будильнику на прикроватной тумбочке: половина четвёртого утра.

– Почему ты пришел ко мне в спальню сегодня вечером? – хрипло спросила она.

Брайс все еще смотрел на нее, но в этот раз не ответил. Он отвел взгляд, вытер ее тело насухо, сходил в ванную, вернулся с полотенцем поменьше и промокнул ее волосы.

– Нужно высушить их, – пробормотал он. – Ты только выздоровела, неразумно ложится спать с мокрой головой. Где фен?

Бронвин указала на комод. Брайс поднял ее и, несмотря на протесты, отвел к туалетному столику и усадил на пуфик. Она посмотрела на себя в зеркало: изнеможенное слишком бледное лицо с большими лихорадочно горящими глазами, через распахнутое полотенце виднеется худое тело. Даже самой себе Бронвин казалась слишком тощей, и не могла не задаться вопросом, как Брайсу вообще захотелось прикоснуться к ней.

Между тем он включил фен и начал сушить волосы процеживая их сквозь пальцы. В его движениях чувствовалась какая-то грубоватая нежность.

– Я сама. – Бронвин потянулась к фену, но Брайс поднял его повыше и смотрел на нее в зеркало, пока она не опустила руку.

Когда он решил, что волосы достаточно сухие, то аккуратно расчесал, собрал в хвост и завязал его резинкой, которую нашел на туалетном столике.

Подняв Бронвин на руки, он уложил ее в постель, забрал влажное полотенце и укрыл одеялом. Забравшись следом, он притянул ее – все еще обнаженную и продрогшую – к себе и обнял.

Бронвин прижималась ухом к его груди, слушала биение сердца и думала:

«Что это было? К чему все это?»

Брайс молчал, и вскоре она расслабилась и снова уснула.

Глава пятая

Бронвин

Она осторожно открыла глаза и увидела залитую ярким солнцем спальню. Брайса не было рядом, но с улицы доносился смех Кайлы. Вероятно, она с отцом была у бассейна, где Брайс последние несколько дней учил ее плавать.

Бронвин чувствовала себя отдохнувшей и одновременно опустошенной, словно лишилась родного человека и теперь ее жизнь будет навсегда омрачена этой потерей.

«Я уж и не помню, когда так крепко спала. Наверное, в последний раз это было здесь, в этой спальне, за день до того, как я сказала Брайсу о беременности».

Бронвин встала и пошла в ванную. Она старалась не думать о прошлой ночи, поскольку не знала, что это означает и как повлияет на них с Брайсом.

В шкафу она нашла свои старые джинсы с футболкой. Они до сих пор были большеваты и Бронвин, смущаясь своей худобы, решила есть еще больше, чтобы вернуть прежний вес.

Она спустилась в гостиную и несколько минут смотрела через открытые двери патио на Брайса и Кайлу, плещущихся в бассейне. Видя, как им весело вдвоем, Бронвин почувствовала себя обделенной и обиженной на Брайса за то, что случилось с их браком. Она уже хотела пойти поискать чего-нибудь съестного, когда он повернул к ней голову. Из-за яркого солнца, бившего в глаза, она не рассмотрела выражение его лица, но он замер, потом подплыл к бортику, посадил туда протестующую Кайлу и выбрался сам.