Раскаленная пустыня

— К главному входу, — принял решение офицер, — надо нашим помочь.

— Кто бы нам помог, — проворчал унтер, — весь день сегодня кому-то двери открываем.

Алекс унтерские жалобы выслушивать не желал.

— Шохад, как пройти к главному входу?

В этот момент что-то грохнуло, эхо взрыва прокатилось по галерее.

— Ну вот, и без нас справились, — обрадовался Фелонов.

Кто-то тронул лейтенанта за плечо, рядом стоял Шохад.

— Я пойду искать эмира.

Алекс щелкнул дверцей револьвера и с треском крутанул барабан.

— Подожди минуту, сейчас все вместе пойдем эмира ловить. Ты знаешь, где он может быть?

— Догадываюсь, но точной дороги не знаю.

— Ладно, веди. Там разберемся.

Двери в конце галереи распахнуты, за ними никого. Поворот направо, узкая лестница вверх, еще один поворот и руоссийцы оказались в другой галерее, открытой со стороны внутреннего двора. Откуда-то из противоположной стороны двора грохнул выстрел. Пуля щелкнула по колонне и врезалась в стену, к счастью, никого не задев. Двое солдат разрядили винтовки в ответ, целясь в белое облачко порохового дыма.

— Вперед! Не останавливаться!

Открытую галерею успели проскочить прежде, чем стрелок успел перезарядить винтовку.

— Куда дальше?

— Думаю — туда.

Еще одна лестница. На этот раз существенно шире и по ней нужно спускаться вниз. Поворот. Шохад на мгновение скрывается из виду, и тут же доносится какое-то бряканье и чей-то сдавленный вскрик. Караванщик одной рукой зажимал рот толстому дядьке, одетому в широченные шаровары и жилетку на голое тело, второй пытался воткнуть в него нож. Дядька успел перехватить руку караванщика и сейчас отчаянно пытался избежать проникновению стали в свое объемистое пузо. Алекс сходу впечатал рукоять "гранда" в лоб толстяку. Глазки и того закатились, и он начал оседать вниз.

— Он мог поднять шум, — Шохад вытер нож о шаровары убитого. — Это один из эмирских слуг. Сам эмир должен быть где-то рядом.

— А это что такое?

Подошедший Фелонов пнул небольшой кожаный мешок, на который раньше никто не обратил внимание. Мешок отозвался металлическим звяком. Унтер настороженно присел, отложив винтовку, ощупал находку.

— Золото!

Алекс чуть зубами не заскрипел от досады. Этот проклятый мешок подвернулся очень не вовремя.

— Оставь, не до него сейчас.

— Как это оставь? Тут же…

Хоть и невелик был мешок, а столько золота сразу даже сам Алекс Магу еще ни разу не видел, что уж о солдатах говорить. Действовать надо было быстро, эмир уходит, и этот решивший напоследок поживиться слуга указывал на это.

— Шохад, дай нож.

Присев рядом с унтером, лейтенант полоснул клинком по мешку. Кожа разошлась от прикосновения остро отточенной стали, в лунном свете тускло блеснул металл.

— Берите, только быстро.

Пока солдаты торопливо потрошили мешок, украденный из эмирской казны, и набивали его содержимым карманы, Алекс вернул караванщику нож.

— А ты чего стоишь?

— Мне это золото ни к чему.

Наконец, мешок опустел, солдаты взяли в руки оружие, и рота вновь начал напоминать воинское подразделение, а не шайку мародеров. К счастью, золота оказалось не так много, если разделить на всех. С набитыми золотом карманами умирать не хочется намного больше, чем с пустыми.

— Туда?

Алекс ткнул пальцем в дверь, откуда предположительно пришел сюда вор.

— Туда?

Караванщик кивнул.

За дверью оказался широкий коридор, освещенный мерцающим светом нескольких факелов. Двое гохарцев тащили что-то очень тяжелое, затем скрылись за поворотом. Откуда-то в коридоре появилась еще пара и проследовала за первой.

— Казну эмирскую потрошат, — высказал предположение кто-то из солдат.

— Да не потрошат, а увозят.

— Точно эмир где-то здесь!

— Заткнулись все, — прервал дискуссию лейтенант Магу, — пошли, посмотрим, что и откуда они тащат. Факел возьми.

Уже на первых шагах по коридору руоссийцев поджидала неудача. Из-за угла вынырнули двое гохарцев, видимо, возвращались за новой партией груза. Передний заверещал неожиданно тонким голосом. С виду здоровенный пузатый мужик, а голос визгливый, как у скандальной бабы. Поскольку скрытность уже была утеряна, Алекс выстрелил в одного из "гранда", второго пристрелили солдаты.

— Вперед!

Сделать успели всего три шага, как из поперечного прохода густо поперли гохарцы. Как будто только и ждали приближения руоссийцев, чтобы неожиданно выскочить перед ними. Внезапность нападения стоила руоссийцам троих сходу зарубленных солдат. С трудом увернувшись от сабли, Алекс начал разряжать в нападавших револьвер.

— Огонь!

Загремели солдатские винтовки, оторопь прошла. Коридор заполнился клубами порохового дыма на мгновение разделившего противников. А затем из дыма полезли озверевшие от потерь гохарцы. Их встретили штыками. Руоссийская пехотная винтовка со штыком чуть не вдвое длиннее кривой гохарской сабли, а заполненном врагами коридоре, где пространства для маневра нет, только клинок на клинок, глаза в глаза, искусство фехтования не сильно поможет. Штыковому же удару руоссийского солдата учат едва ли не с первого дня службы. В живот, сверху вниз. А как достал супостата, приклад вниз, штык влево вверх. И раненого можно уже не перевязвать.