Раскаленная стужа

После трапезы, состоявшей из множества блюд и разнообразных вин, Ровена могла уже отдохнуть от дел, наслаждаясь праздничным днем. Здесь, в центре города, выступали со своими пьесами лучшие актеры, подпрыгивали, балансировали и виртуозно изгибали свои тела акробаты. Музыканты в поисках покровителей и серебряных монет играли на различных инструментах, а певцы распевали песни перед платформой. И, конечно, звучали пронзительные голоса кукольников, которые устраивали свои представления прямо напротив ступеней помоста.

Очень скоро Ровена разговорилась с молодой женой одного из цеховых мастеров. Как и она сама, женщина была замужем недавно и оказалась родом не из этих краев. Они приятно провели время, обсуждая ведение домашнего хозяйства и управление слугами.

Рэннольф помедлил перед городскими стенами, в то время как его гнедой конь так и танцевал от желания продолжать путь.

– Подожди минутку, Роланд, – пробормотал он, обращаясь к лошади и рассматривая родной город. Наружные стены Грэстана резкой серой линией прорезали самое сердце города, основанного еще его прадедом. Вид возвышающейся посреди них башни успокоил его душу, как ничто другое. Это место казалось олицетворением самой вечности.

Он улыбнулся. Там, внутри замка, его ожидал Джордан. И вдруг улыбка исчезла. Ведь там же была его новая жена. Удовольствие от возвращения домой оказалось испорченным. Ему и так уже немало стоила женитьба на ней. Король потребовал двойной штраф за венчание без королевского согласия. Его тесть оплатит половину, но вторую половину придется платить ему самому. Да еще плюс прежний долг короне за освобождение его лесов и обитающей в них дичи от королевской опеки. Да, этот Плантагенет[14] оказался дорогостоящим королем. Сначала Крестовый поход,[15] потом выкуп, который страна уплатила императору, а теперь еще и новый налог на владения – и все, чтобы финансировать новый поход с целью отбить у Филиппа Французского[16] владения Ричарда в Нормандии и в самой Франции. Во всей Англии было недостаточно денег, чтобы удовлетворить требования короля.

Он отогнал от себя мрачные мысли и поднял руку, приближаясь к часовому. Городской стражник громко приветствовал его, а затем прокричал, обращаясь к собравшимся на улицах, чтобы дали дорогу лорду.

Рэннольф проехал через ворота и попал в раскрытые объятия своего мирного и процветающего города. Улицы были заполнены народом. Он сначала удивился, а затем внезапно его осенило:

– Темрик, что же ты мне не напомнил, что сегодня День весны? – обернулся он к своему брату. – Мы могли бы приехать вчера вечером и принять участие в празднике.

Брат его пожал плечами.

– Я и не подумал об этом.

– А что скажешь, если мы сейчас проедем на городскую площадь и посмотрим, что и как?

Темрик лишь усмехнулся в ответ, Рэннольф повернул гнедого коня и направился к городской площади, осторожно пробираясь сквозь толпу.

Горожане, стояли вдоль улиц и приветствовали лорда Грэстана, и вот уже образовалась широкая дорога, по которой мог проехать вооруженный отряд. Те, кого он знал, махали ему руками и выкрикивали приветствия. Рэннольф отвечал им тем же.

Как всегда, городской совет установил высокий помост перед церковными дверями, в тени двух высоких старых каштанов. И там, на том самом месте, которое занимал обычно лорд Грэстан, восседал сейчас сэр Гилльям. Рядом с братом находилась женщина, ослепительно прекрасная, в одеянии лилового цвета с серебром. Она сидела, отвернувшись от рыцаря, вся поглощенная разговором с женщиной, сидящей рядом с ней.

Кто же это? Он нахмурился. Неужели его брат принялся ухаживать за дочерью какого-нибудь купца, не получив на это его одобрения? Но кто же тогда стоит позади этой девушки? Как, да ведь это старая Ильза! Он еще никогда не видел, чтобы горничная его мачехи была одета во что-нибудь более роскошное. И тут он все понял, и у него перехватило дыхание. Его жена!

Прикрыв на короткое мгновение глаза, Рэннольф снова вспомнил ее образ, когда она стояла перед ним без всяких покровов, скрытая лишь водопадом сияющих черных волос. Господи Иисусе! Он постарался освободиться от видения и открыл глаза.

Теперь взгляд женщины был устремлен прямо на него, и приветливая улыбка пряталась в уголках ее губ и играла в глубине темно-синих глаз. Любая другая женщина казалась бы поблекшей в таком богатом наряде, однако яркость одеяния его жены только подчеркивала ее необыкновенную красоту. Он внимательно рассматривал ее, вспоминая нежный овал ее щек и такие прелестные полные губы. Взгляд его устремился ниже. Хотя верхнее ее платье было зашнуровано не так туго, как этого требовала мода, нельзя было ошибиться, угадывая под одеждой пикантную округлость ее груди.