Раскаленный добела

«О, нет, смотрите — мои ноги все еще дергаются. Это так унизительно».

Может с Леоном что-то не так. Мне следует давать ему больше работы. Может это удержит его от скуки и попыток раздобыть оружие.

— Что бы я не должна была заметить, я этого не вижу.

— Откуда он знает, кто умрет следующим? — спросил Баг. — Он переводит камеру на них в точной последовательности того, как они были убиты.

Это не могло быть правдой. Я перемотала запись. Наемник в возрасте, спортивная тетка, качок, тощий наемник, здоровая тетка… Пять целей точно в том порядке, в каком их убили. В каждом случае камера наводилась на жертву, и Леон начинал свое повествование еще до того, как звучал выстрел.

Вот дерьмо. Я прикрыла рот рукой.

— Если бы твоя мать называла выстрелы, в этом был бы смысл, — сказал Баг. — Но двое из них были подстрелены нашими парнями. Поначалу я думал, что он провидец.

Он перемотал видео на момент как раз после смерти первой женщины.

— Погляди, видишь, он здесь сначала переводит камеру налево?

Я проследила, как камера дернулась влево, на секунду сфокусировавшись на фонарном столбе, словно Леон чего-то ждал. Камера дернулась вверх, мельком запечатлев окно в здании через дорогу, и переключилась на наемника-качка.

— Он не делал этого в других случаях, так что я поговорил с нашими парнями.

Баг застучал по клавиатуре. Экран заполнило изображение улицы.

— Мы поставили туда парня.

Он постучал пальцем по окну.

— Это то окно на видео?

Он кивнул.

— Тощий чувак, которого убили после более крупного, здесь. — Баг указал на место возле склада, скрытое от глаз низкой каменной стеной. — У парня в окне не было возможности совершить прямой выстрел в тощего чувака. Так по приколу, мы поставили манекен на место тощего чувака.

Он нажал клавишу, и на экране возникло изображение улицы с другого ракурса с манекеном на корточках у стены. На голову ему был надет холщовый мешок.

— Зачем вы надели ему на голову мешок?

— Увидишь через минуту. Это вид из окна снайпера.

Экран разделился на две части.

— Не видно цель.

— Да.

Снайпер прицелился в точку на фонарном столбе, которую ранее приближал Леон, и выстрелил. Мешок на голове манекена порвался, и песок посыпался тонкой струйкой.

— Рикошет, — прошептала я. Леон не был провидцем. Он оценил потенциальные цели и расположение стрелков, рассчитал траекторию пули и ждал, когда все случится. Когда ничего не произошло, он переключился на следующую наиболее вероятную мишень. И он сделал это все за долю секунды.

— Я не знаю, что это, — сказал Баг. — Это какая-то удивительная херня, которую я никогда раньше не видел. Но я подумал, что стоит тебе рассказать.

У Леона никогда не будет нормальной жизни. Есть только один путь для такого рода магии.

Я посмотрела на него.

— Пожалуйста, не говори Рогану.

— Мне придется сказать, если он спросит об этом, — ответил Баг. — Но сам я не буду. Леон знает?

Я покачала головой.

— Решение за тобой, — сказал Баг, забирая свой ноутбук. — Но мой тебе совет, из личного опыта. Если людям не дают делать то, для чего они предназначены, они сходят с ума. Не дай ему сойти с ума, Невада.

Глава 9

Было шесть часов вечера пятницы, я сидела в нашей гостиной в платье за пятнадцать тысяч долларов за вечер, держа крохотную вечернюю сумочку с телефоном, и старалась не шевелиться. Арабелла сделала мне макияж, а Каталина собрала волосы в подходяще небрежную корону на голове и скрепила ее черной металлической заколкой. На ноги я уже обула туфли. Перед тем, как одеться, я сбегала в туалет, не ела ничего, что могло бы вызвать у меня газы и, вероятно, теперь страдала от обезвоживания, потому что закон подлости гарантировал, что стоит мне взять в руку напиток, как я тут же пролью его себе на платье.

Я была готова к выходу. Бабуля Фрида с мамой составляли мне компанию, пока за мной не заедет Августин.

Я провела последние несколько часов, запоминая имена и лица из списка Августина, и мой бедный мозг гудел, будто улей. Несколько мужчин на фотографиях были блондинами. Я разглядывала их целый час, пытаясь сопоставить их черты с размытым пятном, которое я видела через залитое дождем окно «Субурбана», и не нашла ничего общего.

По телевизору «говорящие головы» строили догадки относительно убийства сенатора Гарза. Полиция все еще скрывала детали расследования, и оголтелость более ранних комментариев утихла, сменившись раздражающими заявлениями, которые звучали очень похоже на нытье. СМИ отчаянно жаждали историю, но они могли предложить лишь догадки и, испытывая информационный голод, были готовы признать поражение и перейти к более интересным темам.

На экране снова возникли фотографии сенатора Гарза. Молодой, привлекательный, с прической и улыбкой политика. Он был убит, и кто-то должен был за это ответить.

— Бедная семья, — вздохнула бабуля.

В комнату вбежал Леон.

— Нева…

Он остановился и уставился на меня.

— Да?

— Невада, ты красивая. — Он сказал это с таким удивлением, будто бы только что обнаружил внеземную форму жизни.

— А обычно я…?

— Моя кузина, — ответил он, подчеркнув очевидность этого. — Снаружи лимузин. Два лимузина.