Раскаты грома

Когда он смотрел на землю, его взгляд смягчался. Ей была знакома эта мягкость. Теперь она знала множество его настроений и научилась вызывать или менять их. Он очень простой человек, но в простоте его сила. Он как гора, подумала Руфь.

Ты знаешь, какая она рано утром, когда восходит солнце. Знаешь, что, когда ветер с юга, вершину покроет туман, а вечером тени лягут на склоны определенным рисунком и ущелья покажутся темно-синими. Но ты знаешь также, что очертания горы не изменятся, никогда.

– Я люблю тебя, моя гора, – прошептала она, предвидя его удивление. – Я люблю тебя, муж мой, – добавила она.

– О! И я тебя люблю.

Теперь он испытывал смутное замешательство.

«Боже, так бы и съела его! Если потянуться к нему и поцеловать при всех…»

Втайне она наслаждалась этой мыслью.

– Что за проказу ты задумала? – тревожно спросил он.

Она считала, что он не может так точно угадывать ее мысли. Неожиданно гора показала – она понимает, что чувствует Руфь, глядя на эту гору.

– Да ничего, – ответила она смущенно. – Я ничего…

Но прежде чем она поняла, что он задумал, Шон полуобернулся, подхватил ее и усадил к себе на колени.

– Шон, нет! – ахнула она. Но ее протесты были заглушены.

Под смех девушек Ады и одобрительные крики и аплодисменты из других карет она брыкалась и вырывалась, одной рукой отталкивая его, а другой пытаясь удержать шляпу.

К тому времени как он опять посадил Руфь рядом с собой, волосы ее рассыпались, шляпа слетела, а щеки и уши пылали. Ее поцеловали очень крепко.

– Отличный выстрел, Шон!

– Автора! Автора!

– Арестуйте этого человека!

Крики и смех увеличивали ее смущение.

– Ты ужасен! – Руфь шляпой закрыла покрасневшее лицо. – При всех!

– Это ненадолго удержит тебя от проказ, моя девочка!

И неожиданно она потеряла уверенность в очертаниях этой горы.

Кавалькада свернула с главной дороги и двинулась по проселку; разбрызгивая грязь, она поднялась на противоположный берег и растянулась под деревьями. Слуги, которые ждали с вечера, взяли хозяйских лошадей, когда те остановились.

Из каждого экипажа выгрузилось множество шумных детей и собак, затем чинно вышли взрослые. Женщины без колебаний направились к двум большим палаткам, воздвигнутым среди деревьев; мужчины выгрузили ружья, патроны и начали собирать свое оружие.

На переднем сиденье фургона Шон раскрыл кожаную сумку, лежавшую у ног, и пока его руки автоматически вставляли на место стволы дробовика, позволил себе с некоторым удовлетворением взглянуть на приготовления.

Он выбрал это место не только потому, что высокая сирень давала тень, а внизу расстилался ковер опавшей листвы, не только из-за близости журчащего ручья, где можно напоить лошадей, но и потому, что оно располагалось в пятнадцати минутах ходьбы от ближайших загонщиков.

Несколькими днями раньше зулусы под командой Мбежане расчистили подлесок между деревьями, поставили палатки и складные столы, выкопали ямы для барбекю и даже устроили два незаметных туалета так, чтобы их не было видно из лагеря. Теперь в ямах для костров горели огромные длинные бревна; к полудню они догорят и превратятся в слой раскаленных углей. Столы, за которыми уже хлопотали женщины, были завалены едой. В той стороне кипела бурная деятельность, в основном разговоры.

От других вагонов к Шону постепенно тянулись мужчины, застегивая оружейные пояса, взвешивая на руках ружья, небрежно разговаривая друг с другом, чтобы скрыть возбуждение.

По указанию Шона Дирк собрал ребят, которые были слишком молоды, чтобы стрелять, но уже достаточно выросли, чтобы не оставаться с женщинами. Эти даже не пытались скрыть свое волнение.

Размахивая зулусскими боевыми дубинками, они проявляли все признаки того, что вот-вот пустятся во все тяжкие. Один маленький мальчик уже плакал, получив удар такой дубинкой.

– А ну замолчите все! – крикнул Шон. – Дирк отведет вас к загонщикам. Но помните: как начнется охота, держитесь на одной линии и делайте, что говорят. Если поймаю кого-нибудь бегущего или вышедшего из линии, прибью. Понятно?

Кричать пришлось долго, и когда Шон закончил, его лицо было красным от гнева. Это придало веса его словам; ответил уважительный хор:

– Да, мистер Кортни.

– Тогда брысь!

С криками, гоняясь друг за другом, они побежали меж деревьев, и в лагере воцарилось относительное спокойствие.

– Мой Бог, эти мальчишки не только быка – слона и льва заставят в панике улепетывать, – сухо заметил Деннис Петерсен. – А где наши позиции?

Сознавая, что полностью завладел их вниманием, Шон немного затянул с ответом.

– Вначале погоним от Эландс-Клуфа, – объявил он. – Мбежане и двести зулусов ждут сигнала. Стрелки займут позиции на дальней окраине Клуфа.

Шон помолчал.

– Где мы расположимся?