Раскаты Грома

— Доброе это дело! Только для битвы вам нужны не дубинки, а мечи булатные.

— А где же их достать, дедушка?

— А я вас научу. Поезжайте-ка вы, добрые молодцы, все прямо. Доедете вы до высокой горы. А в той горе — пещера глубокая. Вход в нее большим камнем завален. Отвалите камень, войдите в пещеру и найдете там мечи булатные.

Сказка про Ивана — крестьянского сына и Чудо‑Юдо

Спустя 55 часов после получения сигнала «Лавина».

Люк с грохотом захлопнулся. Первая группа разместилась в пассажирском отделении вертолёта. На двух продольных лавках, прислоняясь спинами к металлической обшивке между круглыми иллюминаторами, сидело восемь человек. Молодой мужчина посмотрел на наручные часы в тот момент, когда машина оторвалась от земли и начала движение вперёд. «11:03», — считал с циферблата командир отряда «Раскат-4» — Вадим Мазков. Он был офицером, чью храбрость, граничившую с безрассудством, знали многие бывшие сослуживцы, о ней слышали и за пределами спецотряда. Когда нужно рискнуть, действовать вопреки страху и «правилам войны», когда счёт шёл на секунды, он со всей своей решимостью врывался в гущу событий и побеждал. Старый — так звали его с незапамятных времён однополчане и друзья. Так он позволял звать себя даже новобранцам, считавшим его старшим братом. Вадим вновь окинул взглядом свой отряд: «Готовы». Затем он пробежался кончиками пальцев по правому краю бронежилета — своеобразный ритуал, который для Мазкова был принципиален. «Если нет петелек, торчащих ниток — живыми вернёмся», — это была наивная, но успокаивающая мысль. Старый перекинул из руки в руку ствол автоматической винтовки, стоявшей прикладом на полу, и поправил под шлемом микрофон гарнитуры, прикрепленной на ухе. Красноватая кожа его щёк прогнулась ямочкой, дополняя улыбку. В серых глазах Вадима заиграли искорки азарта: «Охота». По коже пробежали приятные мурашки от ощущения себя в роли хищника, что на пути к своим ничего не подозревающим жертвам. И его люди идут на задание вместе с ним, а впереди их ждёт добыча. «Вернёмся без потерь», — он воображал, как исполняется это желание.

Вадим поднял взгляд с берец бойца, сидящего перед ним. Это была она. Шерлок — девушка с короткими светлыми волосами, прядь которых свисала над высоким лбом её тонкого вытянутого лица. На белой коже не было шрамов и татуировок. Ярко-красные от природы губы сейчас дарили улыбку ему в ответ. Её зелёные глаза, в которых читался незаурядный ум, заискрились радостью. «Он настроился», — подумала Маша о своём командире. Мария никогда не любила прозвища, но пришлось пойти на уступки и принять правила отряда. Так она стала Шерлок.

Вертолёт немного качало из стороны в сторону. Дверь в кабину пилотов отсутствовала и поэтому все движения их рук были отлично видны. Изредка то один, то другой посматривал на приборы, тянулся пальцами к каким-нибудь тумблерам или кнопкам, расположенным на панеле. За стеклом иллюминаторов мелькнула ограда аэродрома, затем скошенная полоса «запретки», и вот поплыли темно-зеленые верхушки елей.

Здоровяк, ростом под два метра и не менее метра в плечах — «шкаф» — расположившийся на краю лавки, рассматривал моховую опушку, проносившуюся под днищем вертолёта в десятках метров внизу.

— А грибов пособираем? — сказал он громко, повернувшись к отряду с усмешкой на своём простоватом лице. Окружающие были заняты проверкой оружия, подсумков или просто смотрели на лес, куда-то вдаль. Парень с сивыми волосами, сидящий напротив «великана», улыбнулся, что-то шепнул своему товарищу — темноватому мужчине с чёрными глазами и хмурым грозным обликом — дремавшему рядом. Затем голубоглазый сослуживец приблизился к «богатырю» и прокричал сквозь оглушающий гул двигателей:

— Сними уже!

Здоровяк вопросительно насупил брови.

— Мы на борту! Гора, ну ты ж не камешек — думать можешь! С предохранителя сними! — парень хлопнул по прикладу пулемёта, что лежал на коленях увальня.

— А! Ё! — Гора сконфуженно щёлкнул огромным пальцем по рычажку-переводчику огня, благодарно кивнул Джигиту. Он так не любил моменты, когда выглядел нелепо, погрузившись в мысли о чём-то. Но всё же иногда позволял себе такую слабость во время привалов или перелётов: помечтать о приятном.

За стеклом холм с каменистой короной из скал на своей вершине становился всё крупнее. Эта точка, возвышающаяся над окружающей местностью, казалась жутким опознавательным знаком «восьмидесятки», что начиналась у его подножия. Вертолёт пошёл на снижение, и днище приблизилось к пушистым хвойным деревьям. Вдруг его резко качнуло вправо.

— Ай! — прокричала Настя — темноволосая девушка санинструктор — врезавшаяся надетой на голову каской в противоположную стенку пассажирского отделения. Отряд еле усидел на местах, мертвой хваткой вцепившись в стальные лавки. Вертолёт дёргало, шатало, кренило.