Расказаченные

– Галопом быстрее будет! Пока я доковыляю на бричке, уже новый день настанет, – сказал Иван Тимофеевич, закидывая седло на коня.

– Не свалишься с коня?

– Машка, я ещё ого-го… Казак у тебя батя иль кто? – поправляя седло, ворчал Иван Тимофеевич.

– Ну и забурунный ты у нас, – сказала Машка.

– Машка, тащи вон те гирики, а то эти свалятся по дороге. Машка побежала к двери, где стояла обувь; взяв длинные сапоги, вернулась к отцу. Тот шлепнулся на бревно и стал переобуваться.

– Куда это он засобирался? – воскликнула Варвара Семёновна, она стояла на крыльце вся в мыле и вытирала лицо большим полотенцем.

– Куда, куда! По шее твоему братцу надавать, чтобы знал, у кого детей забирает, – крикнул Иван Тимофеевич.

– За Степаном и Димкой собрался, – тихо сказала Машка.

– Это правильно! Пусть скачет!

– Ну что там, Варвара, казак здоровый? – хрипя, кричал Иван Тимофеевич и никак не мог натянуть сапог.

– Здоровый! – улыбаясь, перекрестилась Варвара Семёновна.

Иван Тимофеевич запрыгнул на коня и поскакал за сыновьями в лагерь. Конечно, в другое время и при иных обстоятельствах никто не отпустил бы служивых казаков, но старшиной был тот самый Тюрин, который приходился родным братом Варваре Семёновне. Поэтому Иван Тимофеевич не сомневался, что дядька отпустит детей на денёк, чтобы увидеть младенца да покрестить, как планировали.

На улице светало, когда Тишин приближался к Ново-Александровской. Подъехав, прямиком направился в курень, где проживали дети. Иван Тимофеевич спрыгнул с коня и увидел Катерину, которая ходила по базу и кормила домашнюю утварь.