Расхитительница гробниц (СИ)

— Л-ло-сан? С вами всё в порядке? — обеспокоенно спросила я, как-то бессознательно и осторожно касаясь его ладони, что прикрывала кровоточащий нос, рукой. — Простите пожалуйста!

— Дурная женщина, — цыкнул он себе под нос и перевёл взгляд на виноватую меня. — Идём, поможешь мне! Хоть какая-то от тебя польза будет.

Я уже хотела кивнуть, как замерла, поднимая на него такой же раздражённый взгляд. Польза? От меня? Я злобно прорычала, оскаливаясь.

— Я не член вашей команды, чтобы от меня была польза! Я не обязана вообще помогать, — громко кричала я, жестикулируя руками. — И вообще! Я не женщина ещё, что б ты знал! Мне двадцать лет! Так что отстань от меня!

Ярость затуманила любые прожилки разумности и воспоминаний о плане, и я, развернувшись солдатиком, уже хотела уйти обратно в каюту, как меня остановила татуированная рука Трафальгара. Я брезгливо её выдернула, но он тут же перехватил моё плечо, разворачивая к себе.

— Если ты не забыла, то мой нос сейчас сломан именно по твоей инициативе! Так что выполняй приказ и пошли в кабинет! — рыкнул он на меня.

Я надула щёки, действительно ощущая вину на своих плечах. Взглянув на него непокорным взглядом, я отвернулась и пошагала в сторону уже затёртой до дыр дорогой до кабинета моего «лечащего врача», который едва ли не каждый день вылавливает в моём организме, словно радар, болячки. Я фыркнула:

— Я делаю это не потому, что ты приказал! Я действительно виновата, к тому же ты меня лечишь! Считай это благодарностью, — высоко задрав нос, прорычала.

— Вот уж спасибо за сломанный нос, — холодно фыркнул пират позади.

***

Перо сверкающими чёрными чернилами выводила каллиграфические закорючки, что обращались в красивые предложения, согнутые под одним красивым наклоном. Я любила писать, выводить каждую букву. Я сидела на диване, сгорбившись над низким стулом, на котором валялась моя скомканная кожаная тетрадь.

Мой дневник. Мои мысли. Моя жизнь. Именно там человек может найти всю суть моего существования, все пережитые мной приключения и разного рода заметки, зарисовки. Обычно я не пишу своих мыслей, отдавая предпочтение фактам и анализу произошедшего, но сейчас, когда сердце так трепетно тлело в груди, я не могла сдерживаться. Почему так часто в моих мыслях стал появляться Трафальгар?

Стоит мне только отвлечь свою голову от чтения книги или сна, как тут же в неё врывается ворох мыслей, сопровождаемый алеющими щёками. Я чувствовала рядом с ним себя такой беспомощной маленькой девочкой! Это раздражает! Словно я не принадлежу себе, словно я совсем отчаянная слабачка, ничего не могущая своими слабыми обгоревшими на солнце ручонками.

Я нахмурилась и погрызла зубами кончик пера, рассматривая заглавную букву «T», которая казалась глупой и одинокой на новом чистом фоне. Я вовремя ухватила налету каплю чернил, легко устремившуюся вниз, на девственно-чистый лист. Никакие мысли в голову не лезли в написании, но так просто эту букву оставлять нельзя. Я нахмурилась и выдумала написать нетипичное для меня — «Theend».

Однако в каюту неожиданно кто-то ворвался, и я от неожиданности подскочила с дивана, подхватывая со стула тетрадь. Я завела руки за спину, пряча записи. Напуганным взглядом я увидела перед собой раздражённого Трафальгара, особенно в глаза бросился пластырь на его носу. Укол совести кольнул в бок, но я упёрто прижала к спине тетрадь.

— Уже пора сдавать очередные анализы? — попыталась состроить дурочку, наклонив голову в бок.

— Два часа, как пора! — холодно повысил голос Ло, но вскоре, осмотрев мои руки, скрестил свои на груди и уже более спокойно спросил: — Рин-я, что у тебя за спиной?

Я продрогла всем телом, впервые слыша от его лица своё имя… и что ещё за «-я»? Я слышала, что это у него привычка такая, но всё равно как-то непривычно! В этом мире все люди такие странные! Я отошла назад, сглатывая слюну.

— Н-ничего… просто тетрадь.

Он подозрительно прищурился, явно что-то поняв.

— Бепо рассказывал мне, что вечерами ты действительно что-то записываешь, — пират двинулся мне навстречу широким одним шагом, а я мелким назад отдалилась. — Что это за тетрадь?

— Эм, я понимаю вашу подозрительность, Ло-сан, н-но это простой дневник путешественника, — пробормотала я, чувствуя, что мои щёки краснеют. — Я не могу вам позволить прочитать его.

Если бы не последняя запись, где я расписываю свои чувства и мысли об этом человеке, то я бы дала прочитать… но так. Я взглянула на него исподлобья. Не могу! Что он обо мне подумает?! И вообще, почему я, черт меня дери, вообще смущаюсь?! Ну прочитает он и прочитает… там же ничего криминального.

Жарко. В комнате Бепо становится всё жарче и жарче, словно вокруг витает не чистый воздух, а лава.

— Откуда мне знать, что это не записи о наблюдениях за моей командой? О твоей личности мало известно, вдруг ты окажешься правительственной шпионкой? — он подло усмехнулся. — В конце концов, ты здесь только благодаря Бепо и заключённой с ним сделки.