Расходный материал

Участники совещания расположились в кожаных креслах вокруг стола из мореного дуба в кабинете военного куратора. Сенешаль Уоллес запаздывал, и у Мономаха, Кийса и Гонсалес появилась возможность выслушать рассказ магистра Новой Ганзы – предусмотрительный толстяк, прежде чем присоединиться к «партии активных действий», все же попытался выяснить настроение гроссмейстера.

– Чу Фань объявил, что его светлость не может принять меня. – Фон Зидлер возмущенно передернул плечами. – Ничтожный цетианский коротышка посмел мне заявить: «Вы должны понять, мессир Ломбарди потрясен последними событиями и вынужден ограничить контакты».

– Однако ограничения не мешают самому Фаню и… подхалимке с Центавра торчать в покоях его светлости и плести интриги, – зло вставила Гонсалес. Она так и не заставила себя произнести ненавистное имя магистра-конкурентки.

– У меня складывается впечатление – эта парочка систематически настраивает господина Ломбарди против нас, – мрачно согласился Кийс. – Возмутительно!

Мономах пропустил излияния коллег мимо ушей, сейчас его интересовало другое.

– Юрген, ты не знаешь, как там, – он выразительно ткнул указательным пальцем вверх, – отреагировали на введение военного положения?

– Как я понял, особых возражений не было, – поспешил заверить его магистр Новой Ганзы. – Сенешаль Уоллес просил меня передать, что прибудет в твой офис, как только получит последние инструкции его светлости.

– Что ж, подождем. – Куратор вновь погрузился в сосредоточенное молчание.

Магистры переглянулись, и Кийс обратился к пятому Державшемуся особняком участнику совещания:

– Кстати, командор Брем, вашим людям удалось что-нибудь выяснить?

Командир шестой гвардейской дивизии уклончиво ответил:

– Я думаю, досточтимый магистр, будет лучше, если сначала мы выслушаем господина Уоллеса.

– Подумать только, в Доминионе происходит бог знает что… Мир вокруг нас вот-вот рухнет, а мы сидим и дожидаемся какого-то сенешаля, – желчно процедил сквозь зубы Кийс. – Деятельность ордена парализована из-за одного неудавшегося покушения!

На худом лице магистра нервно запульсировали синие жилки, гиадец было собирался продолжить, но стук в дверь прервал его.

– Да!

– Господин военный куратор, к вам сенешаль Уоллес! – доложил адъютант.

– Проси! – разрешил Мономах.

В комнату стремительно вошел высокий, подтянутый, во всем черном человек. Он окинул присутствующих цепким неприятным взглядом и, подойдя к столу, остановился напротив куратора.

– Вы заставили нас поволноваться, дорогой Уоллес. – Роман постарался вложить в свои слова максимальную искренность. – Рассказывайте же скорей, как самочувствие его светлости?

Не отвечая на вопрос, начальник СБГ сухо сообщил:

– Гроссмейстер Ломбарди очень признателен вам, военный куратор. – Он без приглашения уселся в кресло. – Ваша оперативность выше всяких похвал. Тем не менее вам надлежит отменить военное положение и передать дальнейшее расследование моим людям.

Его колючий взгляд уперся в невозмутимое лицо Мономаха.

– Его светлость настаивает на этом решении.

Амалия Гонсалес подалась вперед, собираясь сказать надменному сенешалю какую-то колкость, но ей помешали:

– Возможно, вы посоветуете господину Ломбарди изменить решение после того, как ознакомитесь с этими документами.

И на стол перед Уоллесом глухо шлепнулся объемистый портфель из крокодиловой кожи с золотыми застежками.

Амалия Гонсалес застыла со слегка приоткрытым ртом – новый персонаж появился словно из воздуха. Фон Зидлер вгляделся в смутно знакомое лицо человека в форменной рясе нунция. Легкое колебание портьеры в углу кабинета подсказало Кийсу, откуда тот явился, а индифферентная реакция Мономаха и Брема – что вторжение не случайно.

Меж тем сенешаль, возмущенный выходкой незнакомца, накинулся на него:

– Как вы смеете врываться сюда? Командор Брем, вызовите охрану и арестуйте этого человека!

В глазах магистра Новой Ганзы промелькнул животный страх, и он быстро шепнул Гонсалес:

– Я узнал его. Это Антон Камински!

Необычное волнение фон Зидлера невольно передалось магистру Арагона.

– Господа, прошу извинить меня, я забыл представить седьмого участника совещания. Нунций Камински доложит нам результаты расследования, – невозмутимо объявил Мономах.

– Мне все равно, что собирается делать ваш нунций! Он не имеет права допускать хамские выходки и говорить о его светлости в фамильярном тоне! – настаивал взбешенный сенешаль. – Это совершенно недопустимо!

Воспользовавшись их перепалкой, фон Зидлер тихо пояснил соседке:

– Камински – страшный человек. Он возглавлял стратегическую службу при гроссмейстере Орлове. Ломбарди разжаловал и сослал его в какую-то галактическую дыру. Я поражен! Как Роман решился вытащить на свет этого монстра?!

Амалия Гонсалес пригладила рукой непослушные волосы и сосредоточенно поджала губы.

– Поведение нунция мы обсудим позднее – у нас мало времени, – напомнил Мономах. – Приступим к делу.

Камински поклонился куратору, оглядел аудиторию и начал повествование:

– Если многоуважаемые магистры позволят, я сразу перейду к существу вопроса – нами задержано торговое судно с Малайи.