Расклад рун

Боба Доу тем временем усадили в одно из кресел в первом ряду, скрестив руки на животе, будто у трупа. Оппенгеймер стоял на расстоянии нескольких шагов от кафедры, приглаживая волосы и пытаясь привести в порядок свой модный двубортный пиджак. Карсвелл обеими руками схватился за края кафедры и орал в зал в спины собравшихся женщин, которые уже начали понемногу расходиться, забирая свои пальто, сумки, рюкзаки:

– Никто не уйдет отсюда до тех пор, пока я не получу назад мой доклад! Кто из вас, гарпии, украл мой доклад?!

– Вот он! – начала было Вирджиния, но Вита прижала палец к ее губам.

Их взгляды встретились, Вита подняла руку и нежным движением прижала к виску Вирджинии вновь отклеившийся край бороды. Тут глаза ее наполнились слезами, она отвернулась от подруги, встала и исчезла в толпе.

Вирджиния поднялась, поправила манжеты и разгладила пиджак. Затем сунула руку в карман, обошла Карсвелла сзади, держа доклад в другой руке.

– Профессор, – сказала она, откашлявшись.

Карсвелл обернулся, глаза его пылали. Она протянула ему его пенсне.

– Это ваше, я полагаю.

Карсвелл с перекошенным от гнева лицом, мигая, воззрился на нее, затем кивнул и взял свои очки. Вирджиния подошла к нему еще ближе.

– Позвольте мне вручить вам также и это, профессор Карсвелл, – произнесла она, и ее голос как будто долетал откуда-то издалека. – Думаю, это тоже ваше.

Карсвелл протянул руку к докладу, затем какое-то мгновение помедлил, поднял глаза от титульного листа и встретился взглядом с Вирджинией. Сердце у нее бешено колотилось, но Вирджинии удалось держать руку прямо, в ней не дрогнул ни один мускул. Карсвелл вновь опустил глаза на доклад, который все еще продолжала держать Вирджиния, приподнял титульный лист, прочел несколько первых строк и… расцвел в улыбке.

– Да, – сказал он, принимая доклад из рук Вирджинии. – Да, спасибо, я вам очень признателен, профессор.

Он отвернулся и направился с докладом к кафедре. И пока Карсвелл шел, Вирджиния успела заметить красную тень от рун на последней странице, словно пятно крови пропитавшее стопку бумаги насквозь. Она проглотила комок, внезапно застрявший в горле, и прошла на свое место за столом.

В аудитории явно что-то произошло. Шум толпы, покидающей зал, и шарканье ног вдруг утихло. Свет вдруг начал тускнеть, а Карсвелл стал словно куда-то удаляться от Вирджинии. Она глянула под стол. Там все еще валялись разбросанные листы ее рукописи, но Беверли исчезла. Большая часть присутствующих уже разошлась. В зале оставалось всего несколько женщин, да и те собирались уходить. Виты среди них не было, но прежде, чем Вирджиния собралась отправиться на ее поиски, к ней подошел Оппенгеймер и пробормотал слова извинения, пообещав сделать все, что в его силах, дабы как-то смягчить неприятное ощущение, оставшееся от заседания их секции.

– Ну конечно, – рассеянно ответила она. – Никаких проблем.

Оппенгеймер отвернулся от нее – и вдруг замер.

– Кто впустил сюда собаку?

Стоявший у самой кафедры Карсвелл резко обернулся, бросив пристальный взгляд назад.

– Какую собаку?

– Извините, – ответил Оппенгеймер, – мне показалось, я увидел черную собаку. Переволновался, наверное. – Он глубоко вздохнул и окинул взглядом опустевшие ряды в зале. – Надеюсь, мне удастся уговорить кого-то из них остаться. Может быть, мы начнем наконец?

Физиономия Карсвелла вдруг побагровела, и он начал тяжело дышать. Взгляд его метался по всей сцене. Он вновь резко повернулся, как будто кто-то схватил его за плечо, и ему пришлось ухватиться за края кафедры, чтобы не упасть. Едва заметный ветерок, поразительно холодный в душном лекционном зале, начал перебирать страницы его доклада. Вначале поднялся титульный лист, затем первая страница, потом следующая. Карсвелл хлопнул по ним ладонью, прижав бумагу к кафедре.

– Мне нужно уйти, – сказал он каким-то странным голосом. – Мне нехорошо.

– Виктор? – вопросительно произнес Оппенгеймер, приближаясь к нему.

– Мне нужно уйти, – настаивал Карсвелл. Дрожащими руками он раскрыл портфель, сунул туда доклад

и хлопнул замками. Затем поднял портфель, прижал к груди, дико оглядываясь по сторонам и всматриваясь теперь уже в совершенно пустой зал, в котором оставался только Боб Доу, лежавший в кресле в первом ряду. Карсвелл повернулся и бросился в глубь сцены, оттолкнув Оппенгеймера. Вирджиния сделала шаг назад, чтобы пропустить его, но Карсвелл на мгновение остановился, покачиваясь на пятках. Он пристально посмотрел в ее сторону, оглядел с головы до ног, однако взглядом с ней не встретился. Затем бросился вперед, нащупал ручку задней двери, повернул ее, открыл дверь и нырнул в маленький коридорчик за сценой. Последнее, что увидела Вирджиния, было мелькание его шерстяных чулок, медленно исчезавших в темноте коридора.

Оппенгеймер вздохнул и развязал галстук. Поднял руки и резко опустил их.

– Ну-с, – провозгласил он, – вот вам и еще один прибыльный день на рынке идей.