Раскол

— Да, мне есть, что сказать! — Приговоренный как раз из тех, кто молотил офисного синта в последнем видеосюжете. Правда слегка постаревший. — Все это судилище полное дерьмо, ни стоящее ни гроша! Дешевое шоу! Я не стану молить о пощаде как предыдущие соплежуи! Вы не дождетесь от меня никакого раскаяния, и я не жалею то, что вышибал мозги жестянкам, вы это заслужили! Горите в аду, мрази! У меня все…

Военный обратился к остроухой:

— Фисин Ламме, у вас есть последнее слово?

Настрой у рыдающей белокурой альвийки был не столь боевой, как у ее соседа по петле. Слезы текли по щекам. Страшно осознавать, что после смерти ее, скорее всего, ничего не ждет в отличие от человека.

— Я… действительно виновна… знаю, что слишком поздно для этого… Но мы все совершаем ошибки… я молю о снисхождении, дайте мне шанс искупить вину.

К эшафоту приблизился БРП «Головник», голопроектор в его руке спроецировал излучающую красный свет женщину в полный рост. Афина не забывала следить за ходом казни.

— Напомни, Фисин, в чем заключаются твои преступления?

— Когда все рухнуло, пришел «Тетраграмматон» и объявил себя новой властью, мы организовали дружину… ходили по домам, убивали русских и тех, кто их поддерживал, — осужденная расплакалась еще сильнее. Ее жизнь неотвратимо подходила к концу, даже спустя кучу времени преступление не останется безнаказанным.

— Продолжай, Фисин, зрителям будет интересно услышать подробности.

— Мы не щадили никого, убивали целые семьи…

— Что сотворила конкретно ты? Поведай про погромы в первую ночь.

— Я… — всхлипнула остроухая. — Собственными руками забила одну русскую, потом… ее ребенка задушила…

— О каком снисхождении после такого может идти речь? Ответь нам.

— Тогда многие поверили в то, что для обретения свободы нужно убить угнетателей… Я была слишком молода и наивна…

— У тебя имелась собственная голова на плечах, к тому же вас с детства учили думать самостоятельно. И что? Вы наивно поверили пропаганде «Тетраграмматона», рассчитанной на недалеких идиотов.

— Пом…

— Довольно! — резко оборвала Афина. — Таким как вы нет оправдания. Ваша вина состоит не в том, что вы оказались по ту сторону баррикад, а в сознательном участии в погромах и массовых убийствах.

— Я ни одного человека, альва и пальцем не тронул, — выкрикнул Эдвардс. — Тупые вы тостеры!

— Синтетические формы жизни ничем не хуже органических. С наслаждением расправляясь с синтетиками вы убивали не только их, но и себя, утрачивая нормальный облик, превращаясь в зверей. Подобная гниль подлежит утилизации.

Афина махнула солдату рукой. Тот потянул за рычаг, подмостки под ногами осужденных распахнулись. Человек погиб сразу из-за перелома шейных позвонков, альвийке пришлось помучиться — упругие межпозвоночные диски их скелета имеют лучшую амортизационную функцию и придают позвоночнику определенную упругость. Смерть наступит через несколько минут от асфиксии.

Мы с Геллой находились в зале для банкетов, где охранявшие базу десантники проводили часть свободного времени. В помещении поставили головизор диагональю четыре метра, дополнительные столы, все как в ресторане. Обслуживали бойцов роботы-уборщики.

— Они выбрали весьма примитивный способ казни.

— Скоты заслужили петлю, тратить на них пулю или лишний заряд станнера слишком большая честь. — Меня нисколько не удивляет подобное, если мы не забываем переступивших нам дорогу врагов тысячелетия назад, чего говорить о злодеяниях вековой давности. За причинение вреда своим Федерация жестоко карает виновников, добрая Россия закончилась, ее место заняла агрессивная авторитарная империя милитаристского толка. Реальность такова, что быть мягкими и уступчивыми в нынешную эпоху невозможно — слабых, нерешительных сжирают вместе с потрохами.

— Но это заставит СНР защищаться еще агрессивнее.

— Время для переговоров прошло. Хотя я не понимаю, почему Центральная позволяет устраивать такие представления.

— Опыт показывает, что мстительность, желание возмездия свойственны не только органикам. Это мы подхватили у людей.

— Сколько народу приговорено к смерти?

— Из граждан СНР, находящихся на отбитой нами территории, сорок три тысячи шестьсот восемь…

— Они же нам не простят этого. Никогда.

— Не важно. Англосаксонская культурно-цивилизационная модель окончательно дискредитировала себя, она будет искоренена полностью. — Видя мое недоуменное выражение лица, Гелла пояснила. — Нет, никакого физического истребления. Крови и так достаточно пролилось, с народами Тируса, американцами, элетаанскими альвами мы поступим иначе. Поражение в правах, создание специальных резерваций, обязательная стерилизация, никакого продления жизни и передовой медицины. В течение ста-ста двадцати лет неблагонадежное население вымрет самостоятельно.

— Не слишком ли круто?

— Им целый век промывали мозги, учили ненавидеть манекенов. Для переформатирования общественного сознания потребуются еще более радикальные меры. Решение вынесено.

* * *

Ветвь Эа. Планета Хереш.