Раскол дома

Они пошли дальше, и какое-то время Джеймс чувствовал себя в растерянности без их вожака. Узкий лунный серп освещал им дорогу, и он снова вспомнил своего дядю и стал размышлять о том пути, который тот выбрал. В нем и в его марра чувствовалась мудрость, граничащая с надломом, как если бы им довелось увидеть худшее из всего, что жизнь может предложить, но они выжили и обрели некий покой. Но покой ли это? Ведь все продолжают бороться: дядя Джек и дядя Март в шахтах, шахтеры, маленький Джонни Ирншоу, который ловил пескарей на мосту вместе с безработным отцом. И женщины тоже. В этом и состоит мир? А если это так, существует ли что-то, за или против чего стоит бороться?

Он продолжал идти. И ответил сам себе: да, бывает, что не можешь оставаться в стороне, но в результате жизнь все равно будет такой, какой всегда была: несовершенной. Что-то в ней хорошо, что-то можно любить. Если они выживут, им суждено будет узнать, что, возможно, могло быть намного хуже, если бы они не выступили против этих бандитов.

Он тряхнул головой. Что за чушь он несет? Скоро он станет совсем как дядя Эдвард и начнет проповедовать в церкви. Джеймс вслед за Йеном карабкался вверх, стараясь не сбиться с тропы, споткнулся, но удержал равновесие, выпрямился, и в этот момент ему снова вспомнился Тим с окровавленной грудью, после того как он отнес Брайди к доктору Николсу. Джеймс остановился, и Арчи налетел на него.

– Ты в порядке, Джеймс? – свистящим шепотом спросил он.

Джеймс двинулся дальше, но образ по-прежнему стоял перед глазами. А если там будет Тим? Если им придется драться друг против друга?

Йен едва не упал, но Джеймс подхватил его.

– Джейми, ты настоящий друг, – шепотом сказал Йен. – У меня, черт побери, волдыри на ногах. Жуть, до чего больно.

Оба тихонько засмеялись. Джеймс снова пристроился вслед за ним. Они шли малоизвестными тропами, чтобы не нарваться на патруль Невмешательства[19]. Через два часа группа остановилась на привал. Йен коснулся рукой земли.

– Это Франция. А скоро будет Испания. Никогда не думал, что окажусь так далеко. Не верится даже.

Джеймс понимал, что имеет в виду Йен. Они снова тронулись в путь, и теперь он ощущал мир в душе, потому что знал, что дядя Оберон успокоит его родителей, как успокоил свою жену, когда Брайди упала, а теперь она вернулась и будет в безопасности, Оберон не допустит, чтобы ее обвиняли во всем, что произошло. Джеймс чувствовал себя так, будто огромная тяжесть свалилась с его плеч, и он может полностью посвятить себя начатому делу. Близился рассвет, и небо начало светлеть. Деревья начали источать нежный аромат.

Полностью рассвело, когда они были уже у вершины. Облачка тумана плыли между утесами. Как жаль, что Брайди не увидит этих красок, но он обязательно расскажет ей. Они двинулись дальше, и вскоре по цепочке пролетело: «Почти на месте».

Джеймс с Арчи поддерживали Йена, который почти потерял сознание в разреженном воздухе. Пришлось помогать еще троим, но никто не повернул назад. У вершины они опустили Йена на землю. Их уже не остановят, потому что теперь они уже в Испании – вошли в расположение противника. А что он будет делать, если увидит Тима? Откроет огонь? Он не сможет. А Тим стал бы стрелять? Джеймс не знал, вот что ужасно. Он просто не знал. Йен съел немного печенья, которое они захватили с собой, и почувствовал себя в силах начать спускаться вниз, в Испанию. Когда они оказались у подножия гор, был уже полдень. Они прошли мимо пожилых рабочих каталонской фермы, и те, сжав кулаки, кричали им:

– Salud, camaradas[20].

Когда они дошли до сторожевого поста, солнце уже нещадно палило и невыносимо яркий свет бил в глаза. Они ускорили шаг. Проводников приветствовали, как старых друзей, и их группу волонтеров тоже. Один из проводников скомандовал:

– Разойтись! Скоро придут грузовики, товарищи.

Арчи сбросил рюкзак и махнул в сторону ручья.

– Кто последний, тот трус и тряпка.

И они понеслись. Одежда слетела в одну минуту, голые тела погрузились в воду. Стремительный поток, несущийся вниз, на равнину, смывал прочь усталость, боль и прежнюю жизнь. Грузовики подошли, когда все уже оделись, и дальше они тряслись в кузове примерно час, до тех пор пока не увидели справа указатель: Las Brigadas Internacionales – Интернациональная бригада. Наконец они подъехали к массивному каменному зданию. Проводник из их грузовика сказал:

– Это ваши казармы. В самом конце, снаружи, увидите железную лестницу. Поднимитесь по ней.

Йен буркнул:

– Никаких больше подъемов, черт побери.

Джеймс засмеялся.

– Все, старик, теперь сам, без нашей помощи. Здесь хватает воздуху, чтобы заставить работать твои хлипкие мускулы.

Они спрыгнули на пыльную землю.

– На себя посмотри, – Йен швырнул в него сандалиями. Арчи, в свою очередь, кинул одну из своих в Йена. И все побежали к казармам, на ходу уворачиваясь от летящих сандалий и кидаясь своими. В спальне игра продолжилась, и вскоре сандалии летали по всему помещению, пока со стороны открытой двери не рявкнул австралиец: